Московский
культурологический лицей

Послание было скручено в плотный рулончик и перевязано суровой ниткой. Главный Редактор развернул бумажку и прочитал: «Недостижимое, как это близко! Реформаторский переулок, дом 29». Игорь вытянул шею, пытаясь разглядеть неровные старинные буквы, но отец торопливо сунул записку в карман.
— А где Леха? — обратился он к сыну. Исчезновение племянника в данный момент волновало Круглова больше, чем неизвестный адрес.
— В том-то и дело, нас с ним разбросало. Меня с ушастым потащило волоком сюда, и Леху я потерял.
Круглов нахмурился.
— Я скоро. Отсюда ни шагу, — и он торопливо, почти бегом, устремился в кафе.
Игорь, Женька и Чарли рванулиcь за ним, но, обернувшись на ходу, Николай Николаевич жестом остановил их на полпути.

На краю тротуара, у самого крыльца, сосредоточенно вылизывала шерстку трехцветная кошка. При виде Круглова она задрала хвост трубой. Но тот одним скачком преодолел и саму кошку и ее распушистый хвост.
— Чуть не споткнулся, — прокомментировал Женька.
Возмущенная животина грозно зашипела, прижав уши к макушке, отскочила в сторону и почти впечаталась в Чарли. Мяукнув от ужаса, она пестрым мячиком перелетела обратно к крыльцу. Пес даже ухом не повел.

Игорь с Женькой изумленно смотрели, как Главред сначала затарабанил кулаком по двери, затем наклонился к замочной скважине, потом так рванул ручку, что успокоившаяся было кошка метнулась к дальнему углу здания и застыла, еще не решив, что делать — просто переждать или удалиться по своим кошачьим делам подальше от непредсказуемых человеков. Но любопытство взяло верх, и она уселась поодаль на тротуаре, обернувшись пушистым хвостом. Тут дверь абсолютно спокойно подалась: оказывается, она и не была закрыта.

Упрямо нагнув голову, словно преодолевая сопротивление сильного ветра, Круглов решительно двинулся в коридор. Дверь медленно поплыла в обратную сторону, скрывая его от наблюдателей. Женька, как в детстве, скрестил пальцы на обеих руках: на удачу.
— Что-то будет, — с расстановкой проговорил он и уставился немигающим взглядом на вход, представляя, что происходит внутри. А происходило вот что.

Не успев сделать и двух шагов, НикНик вдруг пошатнулся: под ногами пружинило. «Как на батуте», — мелькнуло в сознании сравнение-воспоминание, хотя ни разу в жизни по батуту он не ходил.
— Почему без собаки? — загрохотал под потолком Голос.
— Где! Мой! Ребенок?! — почти задохнулся Круглов. Ему очень мешал пружинистый пол, иначе эпизод приобрел бы большую выразительность.

Голос отозвался на столь непочтительное обращение подчеркнуто вежливо, но холодно:
— Вам должно быть известно наше правило: без собаки сюда нельзя.
И Николая Николаевича довольно-таки уважительно «отпружинило» на улицу. Даже входная дверь отворилась сама.

Он опять почувствовал под ногами твердую мостовую. Давно Круглов не ощущал такого приступа бессильной злобы, как сейчас. И «что-то», о котором предупреждалось выше, наверняка бы произошло, если бы не возбужденный голос Женьки:
— Леха звонит, Леха! — Женька отчаянно махал руками и тыкал пальцем в Игоря, который, приложив трубку к уху, бежал навстречу отцу.

— Пап, ты как? — успел спросить Игорь за тот короткий миг, пока трубка «перепрыгивала» к Главреду. Тот похлопал сына по плечу, мол, все в порядке, не переживай. Влажные от волнения пальцы пытались покрепче схватить телефон, но то и дело натыкались на кнопки, соскальзывали с них, чтобы ненароком не вырубить связь, дрожали испуганно и, наконец, выронили аппарат. Николай Николаевич поймал его у самой земли, схватил двумя руками и, унимая беспокойство, прокричал в трубку:
— Алле, Леша, Леша! Да, да, я. Где ты, Леша?
— Я тут, в кафе, — деловито доложился жующий голос Звонарева, и по тону НикНик сразу понял, что ничего страшного не стряслось. — Вкушаю. В смысле, ем, — и, действительно, было слышно, что он говорит с полным ртом. — Здесь клево. Не беспокойсь, дядь Коль, ща улику надыбаю, и меня выплюнет. Вот только доем — на халяву-то, с этих паразитов. Не-е, дураков больше нет — выскакивать сразу, еще поуговаривают, — куражился Леха.

Женька знаками попросил Главного Редактора нажать на громкую связь, и все трое оказались на сеансе со спецкором. Только Чарли снова отнесся к этому факту равнодушно, будто из трубки голосил не его друг и хозяин, а какой-то посторонний человек.
— Леша, так с тобой все в порядке? — Круглов старался не выдать тревогу в голосе.
До Ритули, пританцовывающей от холода под аркой, донесся бодрый ответ Звонарева:
— Да в порядке, в порядке, дядь Коль. Чарльстон как?
— Здесь, конечно. Игорь мне доставил гребень с запиской.
— А что там в записке? — живо откликнулся Леха.
— Там адрес какой-то.
— О, круто! Вы туда? — и, не дожидаясь ответа, Леха добавил: — Меня, знаете, почему не катапультировало? Я ж улику потерял.

— Аквамарин? Говори скорей! — Игорь боялся, что связь неожиданно может прерваться. — Мы оставили камень в двери, — быстро пояснил он отцу и Женьке. — Он вместо ключа сработал.
— Ну да, меня поэтому и не вытолкали. Но это даже хорошо, есть новая информация.
— Как ты узнал, что тебя не выпустили из-за аквамарина? — спросил Игорь.
— Сам допетрил.
— Ты выходи оттуда и все как следует расскажешь, — снова перехватил трубку Главред.
— Дядя. Я в печатню хочу. Мне надо поговорить с этими.
— Я считаю — пусть идет, — уверенно сказал Игорь. После геройского поведения спецкора в комнате № 3 он понял, что недооценивал брата. — Пусть идет, пап. Тем более, у него мобильник. И как это мы раньше про мобильник не допетрили?
Ник подумал: в этом глаголе что-то есть — опять этот «петр». «Допетрил» — любимое словечко Пусякина. Да и в Пусякине определенно что-то есть. А ведь когда-то он думал, что Пусякин — это такая большая дурында.

— Алле, Леша, Леша! Да, да, я. Где ты, Леша?

Телефон снова перекочевал к Игорю. Ритуля напрягла слух из последних сил. Но порыв ветра понес слова куда-то за угол.
— Лех, ты что жуешь-то?
— Буквы. Вкуснячка.
— Буквы?
— Помнишь крендель? Таких тут полно. Жалко, вас нет, — шутник-ветер сжалился над Ритулей и опять вернул к ней телефонный разговор.
— Везет тебе, Звонарчук. А мы голодные, — Женька сглотнул слюну и сообщил Игорю взглядом: «Без вариантов. В кафе пойду я».
— Ладно, Леха. Ты там все не съешь, мы скоро. Сейчас только распределимся, кто куда.
— Вы, когда в кафешник (редактор поморщился) завалитесь и когда вас на собаку проверят, дайте Чарли блокнот нюхнуть, ну, где ты план «Д» чертил, соображаешь? Потом скажите: «Искать!». Он меня найдет.
— Женька скажет. У него жажда деятельности невероятная, — подковырнул Игорь слегка заиндевевшего Женьку, у которого к тому же выразительно бурчало в животе. — Не пропадай, брат. Звони.
— Лады.
— Ту-ту-ту… — заныло в трубке.

Ветер-проказник опять резко сменил направление и погнал по мостовой желтый поток опавших листьев. Он постучался в зашторенные окна дома-императора, на втором этаже шелохнулась слегка занавеска. Может, чья-то рука задернула её поплотнее, спасая комнату от холода? Хотя вряд ли. Если бы у окна стоял человек, он обязательно задержался бы, наблюдая с улыбкой, как под аркой прыгает и пританцовывает смешная девчонка в нахлобученном огромном берете. Правда, все равно не услышал бы, как Ритуля припевает себе под нос детскую песенку:
Шел козел по лесу, по лесу, по лесу.
Нашел себе принцессу, принцессу, принцессу.
— Давай, козел, попрыгаем, попрыгаем, попрыгаем
Да ножками подрыгаем, подрыгаем, подрыгаем!

На последних строчках Ритка начинала скакать, высоко вскидывая ноги. Повтор замечательно согревающего танца сопровождался уже другими словами:
Шел Круглов по лесу, по лесу,
Нашел себе принцессу, принцессу.
Тут девочка остановилась. «Принцесса! Вынесенная из кафе девушка в пышном платье и правда была похожа на принцессу. Спящую красавицу. Но то сказка. А бывает летаргический сон, когда человек может спать годами. Вдруг и девушка спала? Что, столько лет?! Не может быть! Эх, увидеть бы эту принцессу да поговорить с ней! Надо будет попытаться к Кругловым проникнуть». Эх, жаль, что такая мысля да пришла опосля. Пока они тут шлындают вокруг кафе, Ритка наверняка бы успела нанести визит ее высочеству.

Все это время трехцветная кошка дразнила Чарли. Сначала она недоверчиво косилась в его сторону, но, заметив полное безразличие к собственной персоне, нагло уселась напротив. Пес на удивление не проявлял ни малейшего интереса ко всем ее ухищрениям.
— Слушайте, вам не кажется, в этом есть что-то неестественное? — спросил Женя.
— Послеполётная реабилитация. Со мной тоже было. Пройдет, — откликнулся Игорь.
— У нас теперь еще и собака-статуя? — пошутил Женя.
Игорь рассмеялся и обратился к отцу:
— Пап, ты как?
— Ничего, — ответил Круглов сразу на два вопроса. — Но Лешу надо вытаскивать. Мало ли что еще может произойти. А вы с ним где были?

— Мы там попали в комнату с троном. Вот, — протянул Игорь план «Д». Отец глянул на эскиз. Женька тут же стал придирчиво его рассматривать, прикидывая, как Игорев набросок состыкуется с его «трезубцем».
— Там сидел какой-то человек, лица видно не было. Он, как я понял, ждал не нас, а тебя. Сказал: передай ему — то есть тебе, чтобы ты передал ему — то есть ему, то, что у тебя есть, а у него нет. Какую-то зеленую тетрадь. Ты, мол, знаешь, какую. И тогда он все исправит. В доказательство он тебе послал половину. Аванс. Отдашь зеленую тетрадь — получишь вторую часть. Таково его условие.
— Ты сам-то понял, что сказал? — Женька похлопал друга по плечу.

— Погоди-ка, Женя, — остановил его Круглов. — Как он выглядел, ваш тронный человек?
— Да никак. Сидел, как мумия в гробу, иногда позы менял. Усмехался. Весь в черном.
— Интересно, где ты видел сидящие мумии? — ввернул Женька.
— А я и несидящих не видел. Потом он Чарли позвал и дал ему в зубы это, — показал Игорь на останки гребешка.
— На самом деле сидящие мумии действительно есть. Так хоронили умерших индейцы Паракса в Перу, — Женька не торопясь извлек из рюкзака тетрадку с конспектами, вырвал двойной листочек, сложил аккуратный конвертик и ссыпал в него обломки гребешка.
Игорь завороженно наблюдал за этими манипуляциями. Пакетик был отправлен в рюкзак, а сам рюкзак закрыт на молнию.

— В какой-то момент этот фараон крутанулся на своем «толчке», с кем-то поговорил, мне даже показалось, что полязгал чем-то. Знаешь, он так себя держал, будто не в комнате три квадратных метра сидит, а в космосе. Намекал, что у тебя есть какая-то информация. Предателем тебя обозвал. Он уверен был, что ты все поймешь. Леха наш, кстати, не струхнул. Хотя, пап, там, скажу честно, было страшновато. Особенно в первый момент, и когда он речь толкал, про вину твою какую-то, — невольно содрогнулся Игорь. — Кстати, Лехин узнал в этом черном человеке того, у кого он в первый день был и кому «Ведомости» нес и не донес.
Помнишь, ты как-то рассказывал про двойника Петра? Ну… ты еще говорил «медиум», а я не понимал, и ты объяснял, что это как бы посредник, связник между мирами… между прошлым и настоящим. Вспомнил? Вот я и подумал, может, эта мумия и есть Медиум? Бред, конечно, но в тот момент, по крайней мере, ничего умнее в голову не пришло. С чего он взял, что знает тебя, — я еще могу понять, но с какого панталыку он решил, что ты знаешь его? Он все гундел, что ты ему нужен для какого-то дела и что ты от нас что-то скрываешь… — Игорь немного помолчал, — не объяснит ли чего отец, но тот внимательно смотрел на сына и ждал продолжения. — Почему-то он уверен в том, что может повлиять на твою жизнь, и ты, дескать, от этого не откажешься. Говорил, что «у тебя есть шанс». Воспользуйся им, и это поможет «все исправить». И передал тебе «аванс» — этот гребень. Вроде все.

Послание было скручено в плотный рулончик и перевязано суровой ниткой

— Гребень, стало быть, от него подарок, — озадаченно усмехнулся Круглов.
— А что такое «медиум»? — встрял Женька.
— Это кто поддерживает связь между мирами. Медиумы умеют входить в контакт и с умершими, и с потомками, — ответил Игорь.
— Контактер, что ли?
— Типа того.
— Ты смотрел «Привидение»? Там негритянка прикольная была, она — медиум?
— Но тут надо понимать, — Игорь подошел к окну и уселся на подоконник, — если медиум «вне ситуации», это на здоровье, а если он начинает пользоваться своими умениями во зло, это уже…
— Слушай, не пугай мои шнурки. Какие медиумы? Какие связи между мирами? Ты совсем, что ли, съехал?


«…И это поможет все исправить», — тихо повторил за сыном НикНик и задумался. — А гарантии? Гарантии?! Вот в чем вопрос, — договорил он уже как будто самому себе.

Улица теперь выглядела безлико: вид дома-императора принял туманные очертания, соседнее здание будто заснуло, а кафе отступило еще глубже во двор. И опять этот дождь! Как же он надоел!

По результатам голосования в «караул» был определен Женька, Игорь взялся дорабатывать «линию Волшебкина», а Круглов решил отправиться по указанному в записке адресу.
— Ребята, объявляю перерыв. Пообедайте, заодно и Чарли покормите. Я иду искать Реформаторский переулок, 29. Через пару часов встречаемся здесь. Контрольный созвон?
— Раз в час. А что за адрес? — поинтересовался Игорь.
— Понятия не имею, — пожал плечами Главред.


Из обрывков разговоров Ритуля усекла: Леха в кафе обедает, значит, там сейчас ничего необычного и проследить надо за Кругловым.
Сыщица пошла следом, не слишком таясь. Парни были увлечены разговором и не заметили, как она нагнулась, как бы завязывая кроссовки, и подняла застрявший в трещине асфальта красный камешек.