46 глава. Вынос мозга

Перепуганные пятиклассники вжимались в стену, а девчонки на каблуках, высота которых вызывала бурчание Бормашины, поспешно отпрыгивали в сторону:
<…> .
Торпедируя бодро марширующую колонну первоклашек, не пойми откуда взявшуюся бабу Капу, <…>, Леха <…>
<…> , тормознув перед чердачной дверью. План действий был уже намечен: достав чудо-камень из кармана, Звонарев прижал его к замку. Секунду или две Леха провисел словно в вакууме, но то, чего он страстно ожидал, не произошло. Камень так и остался камнем, только игриво мигнул, как будто хотел чуток поиздеваться над незадачливым взломщиком.
— Ну и … <…> ККС

Звонарев опустился на ступеньки и всунул лицо между прутьями. Холод железа немного его успокоил. Посидев с минут двадцать, он поплелся в редакцию с тайным желанием пасть на первое попавшееся горизонтальное место и заснуть мертвым сном…

Упадок сил наблюдался не только у Звонарева, а практически у всех: развалившись на диване, дрейфовал Даник; с выражением дофенизма на лице изучал заусенцы на своих пальцах Никита Маленко; даже энергичный Дубровский «сканировал» помещение, выискивая, куда бросить тело да немного пошланговать.

Представители лучшей половины человечества шушукались у окна, исподтишка прыская в сторону Едкого. Активное движение наблюдалось только у доски, с которой Старостин усердно оттирал какую-то надпись. Делал это очень странным способом — рукавами свитера. Через пару минут Вовик смахивал на большой пельмень. Похожесть стала разительней после того, как он вытер ладони о штаны.
— Ты бы лучше сразу штанами доску помыл, — подсказал Вадик.
И вызвал легкое движение в сонном царстве.

Глядя на это безобразие, Круглов понял, что, выражаясь морским языком, в его команде «конь не расцветал»: лень-матушка явилась на заседание раньше всех. Вот что значит пятница. «Надо их растрясти».
— Маша, а начнем с тебя. Придумала, что нарисовать?
— Да всю голову сломала, ужас, Николай Николаевич, ночью снился Петр I со своими реформами! — зеркало вернулось в портфель. — Лично я ничего не понимаю и никогда это не нарисую.

К тому, что Машкин барометр периодически зависает на «ничего и никогда», в «Полундре» знали все. Со времен первого редакционного задания (проиллюстрировать маленькую заметку о варварском отношении к школьному имуществу) за ней прочно закрепилась репутация девочки-катастрофы.
Было так. Некий неопознанный субъект разгромил новый унитаз, оставив на месте преступления бредовую записку «сПосОбности не раз поДводили и УНИжали народ ТАкими способами как Занесение людей в черный список». И поехало! Следом пострадала раковина, за ней сушка. Самое интересное началось, когда Бормашине принесли черную перчатку, с новой странной запиской: «Палец — стрелка, ладонь — циферблат, укажут время, отпечатков нет». Через неделю злоумышленник зверски исколол ручкой обивку кожаного дивана в фойе возле учительской, а любители что-нибудь поковырять тут же превратили множественные точки в огромную дырищу. Дальше — больше: поролон, наполнявший угол дивана, был разметан по коридору. Через пару дней по новому дивано-содержимому запросто можно было писать исследование на тему «Чем питается среднестатистический школьник между уроками».
Обивку поменяли, но разговоров было столько, что не осветить эту историю в газете было просто невозможно.

{anketa}

Греческий унциал IX–X века.
Славяне обзавелись собственной азбукой, которая во многом копировала азбуку греков. Устав характеризуется торжественностью, геометричностью, отсутствием наклона букв и промежутков между словами. Пропорции буквы приближены к квадрату. Каждая буква писалась отдельно, в несколько движений руки, тростью или пером (гусиным, лебединым, павлиньим). Но даже в этом строгом и геометрическом письме попадались мягкие, каллиграфические формы. Одной из таких форм была буква «Р», выглядевшая строчной среди прописных































То что серым — убираем за незавершенностью? Ваше мнение?

ККС За заметку взялся Вадик, Маше поручили рисунки. «Я не готовила себя для туалетов, — верещала Машка, обливаясь слезами, — мое художественное кредо — эстетичные вещи».
С горячим сочувствием выслушав вопль о настоящей драме настоящего художника, Вадик кивнул: «Как я тебя понимаю! Рисунки сдашь в понедельник».

Три дня Марья-краса бродила вокруг дивана, а на четвертый выловила Главного Редактора в коридоре:
— Николай Николаевич, я должна это видеть. Отведите меня в туалет мальчиков, — по обреченному Маниному голосу Круглов понял: образы в ее голове уже созрели и нужен лишь какой-то мелкий штрих, чтобы они выплеснулись на бумагу.

В понедельник на суд редколлегии были выложены карикатуры на мистера Икс, запихивающего голову в диван, и на мистера Игрек у двери туалета, забитой крест-накрест досками. По позе вандала можно было понять, что он ну очень стремится в это заведение. Подпись была в стиле РОСТА: «Ты можешь ломать унитазы до старости и делать другие ужасные пакости. Но каждое дело имеет последствия. И мокрые брюки — деяния следствие».

«Вот, — выложила Маша рисунки перед Старпомом. — И больше чтобы никаких унитазов!» Но потом были и унитазы, и пейзажи с заднего двора, и мусорные баки. А фраза «Лично я ничего не понимаю и никогда это не нарисую» стала визитной карточкой редакционного художника.
Тут можно рассказать о том, как родился номер о школьном вандализме, но это совсем другая история. ККЗ

— Ну что, друзья по несчастью? По местам стоять, со швартовов сниматься. Начинаем вынос мозга? — Вадим со вздохом встал и вышел к флипчарту, повертел в руках маркер и большими буквами изобразил на листе: «Полундра». — Николай Николаевич, прошу на капитанский мостик, — старпом широким жестом открыл главному редактору путь к доске.
Круглов обвел взглядом всех членов редколлегии.
— Может, сначала обсудим ваши мысли? А потом уже мои?

— Мы с Вадей Азбуку уже набрали, — дал справку Вовик. — На все буквы, кроме твердого знака.
— Даже на «Ы»? — поинтересовалась Машка.
— Ыыы — это у них вопль лошади Петра Первого, — вставил Никита.
Никто не засмеялся, хотя Маля на это рассчитывал.
— А кто брался за шрифты? — спросил Вадик. — Узнали что-нибудь ценное?
— А какой шрифт тогда существовал? — напомнил о себе Вовка, вытряхивая мел из карманов.

Маша хмыкнула и снова потянулась за зеркалом. Этот предмет всегда выбивал ее из жизненной реальности минимум на десять минут.
— Шрифт под названием «полуустав». По истории проходили, — тускло прозвучал чей-то голос.
— А почему полуустав? Был еще устав? — не успев влиться в разговор, Никита, похоже, начинал запутываться.
— Устав отличается торжественностью, геометричностью, отсутствием промежутков между словами. Полуустав…

Пауза. Все обернулись к Ритуле, которой и принадлежали прозвучавшие слова.
— Откуда таковые перцепции? — искренне поразился Вадик. Он отлично знал, что Носова спец в чем угодно, да только не в истории.
— Оттуда, — хмуро проинформировала его Ритуля.

ККИ

— А как эти шрифты печатали? — хлопнул своими большими ресницами Никита.
— На компьютере, конечно, — съязвил Даниил. — Такой каменный, с топором вместо «клавы».
— Каждая буква писалась отдельно, в несколько движений руки, тростью или пером, — ни на минуту не задумавшись, выдала Ритуля.
— Чьим пером? — заинтересовался Никита.
— Гусиным, лебединым, павлиньим.
— Нифигась, павлиньим пером покарябать, — покатился Никита. — Звонарь, представляю тебя с пером. Во — умора!

— А вам никогда в Интернете картинки не попадались со старинными письменами? — улыбнулся Николай Николаевич. Он был уверен, что даже если кто из ребят и сталкивался во Всемирной паутине с такими изображениями, вряд ли обращал на них внимание. Поэтому был очередной раз удивлен, услышав голос Риты:
— Попадались, — и она выхватила из сумки несколько листков.

Ребята окружили ее плотным кольцом — все, кроме Лехи, слегка дернувшегося вперед, но быстро сделавшего вид, что сие ему неинтересно.
— Это 1600 год, — со знанием дела сказала Рита. — А вот 1686: пробуйте расшифровать что написано!
Звонарь — ноль внимания, фунт презрения. Копается в Данькином плеере.
— Слышь, Носова, а что это у тебя за красные глазики? — ткнул белым от мела пальцем Вовка. Задавать вопросы было его специальностью, и этому не мог помешать даже процесс мелоочищения.
Ритуля чуть скосилась на Леху. Тот демонстративно чесал шею.
— Ой, Вова! Не волнуйся! Это я букву «Р» исследовала. Николай Николаевич, помните? Вы поручали…

«Молоток, Носова! — подбодрила себя Ритуля. — Такого великого конспиратора, как ты, еще поискать! Главное — не спугнуть Звонаря. Держаться как китайский мандарин: ни капли страсти на челе».

В Риткиной голове набатом зазвенели слова главного редактора, сказанные несколько дней назад возле кафе: «Когда Петр решил проводить свою реформу, он не учел, что найдется человек, который…»
Любой другой попустил бы эту невинную фразу мимо ушей, но только не Ритка! Теперь бы выяснить, кто этот человек, которого почему-то не учел Петр. Разузнать отдельные штрихи и неглавные детали, из которых потом составить фоторобот того, кто волнует ее оппонентов.

Промежуточная гипотеза: если НикНик и Леха — противники реформы (хотя зачем им это нужно?), то и тот, «неучтенный», — тоже противник.


Рита мысленно поблагодарила доброго Вовика за своевременный вопрос и тут же выдала заготовочку:
— Сейчас вы увидите фокус-покус: реформа реформой, а моя родная «Р-р-р» осталась прежней! Доказательства: ножка у «Р-р-р» свисает ниже строки. Видишь?
— «Йнаречеши», — прочитал Вова и шмыгнул носом. — Ну, вижу. И че?

От неведомого понятийного аппарата у Вовика зачесалось в ухе, потом в носу, снова в ухе, затем он на время впал в терминологический ступор и замер, упершись взглядом в текст.
— Засечки? А что ими засекают?
— Не сечешь? — выйдя из спячки, скаламбурил Даниил. — За это тебя надо высечь, — и автоматически бросил украдкой взгляд чуть левее («Маринку высматривает», — мельком подумала Ритка).
— Засечки, Вовуша, это такие то-о-о-нкие черточки на концах букв. Ученые выяснили, что с ними читается легче, знаешь, почему? Не знаешь? А я тебе скажу. Засечки помогают буквам не сливаться друг с другом. В общем, запомни: с ними читать легче, — отчеканила предусмотрительная Ритуля, изо всех энергетических сил целясь сквозь Старостина в Звонаря. Не зря она эту фразу все утро репетировала. И нежно уставилась на Вову: мол, что скажешь?
Но тот намеревался закругляться с расспросами: его порядком утомила носовская заумщина.

— Нет, ты только погляди сюда! — выложила Ритуля перед Вовкой, который чуть не задохнулся от прилива чувств, еще один лист. — Знаешь, что это такое?!
— Нет! И не хо…
— «Геометрия славянского землемерия»! Первая книга, набранная новым петровским шрифтом! Март! 1708!
— И чего теперь? — нахохлился Вовка.
— Как чего?! Откуда взялась эта уродливая бескозырка в букве «Р»?

«Геометрия славянского землемерия».
Первая книга, набранная гражданским шрифтом. Март 1708 

— Носова, ты че, опухла? Какая бескозырка? — на Вовку было страшно смотреть: мало того, что попытки привести себя в порядок практически ни к чему не привели, так еще эта «колбаса» давит его интеллектом.
— Смотри в картинку! — нежно рявкнула Ритуля.
— Ну, дальше что? — неохотно среагировал Вовик.
— А то, что по одной только «Р» из нового петровского шрифта можно понять, — строго заговорила Носова, — что реформировали нашу азбуку люди, которые вообще наплевали на русскую каллиграфию, не оставив буквам никакой красоты! Короче — дилетанты!

Тонкий психологический расчет состоял в том, что Звонарь (если реформа действительно играет свою роль в этом смутном деле) должен среагировать на «реформаторов-дилетантов». Но, как назло, в этот момент Вовка встал ровно между Лехой и Ритой, сузив обзор и скрыв от глаз Ритконосика реакцию главного фигуранта.
Зато Николай Николаевич так глянул на Ритку, что ее как током шибануло. И взгляд его выражал удивление вперемешку с какой-то тревожной радостью и теплотой.

— Ты же только что, минуту назад, сама сказала, что твоя «Р» не изменилась, Носова, — хмыкнул Данька и подмигнул Звонареву, указывая на прокол вездесущей девчонки.
— Ну да. Логика — ее «сила», — поддержал Едкого Леха и наклонился к компьютеру, возле которого чистил крылья Вовик.
Ура! Один: ноль! Звонарев прорезался! Ее первая вспомогательная цель начала сбываться!

— Зато аргументы — моя «слабость»! Смотри! — Ритка всеми силами старалась завлечь Вову обратно в разговор, но так, чтобы вовлекся Звонарев, которого она старательно «не замечала». Вовка — ее сегодняшняя опора. На Даника она не рассчитывала, знала его переменчивый нрав. — Вот, Вова! Это первая книга, набранная гражданским шрифтом, — еще раз помахала она «Геометрией». — Погляди на «Р»! А это, Вова, подправленный гражданский шрифт, где «Р» уже без бескозырки! Срезали ее!

Подправленный гражданский шрифт, 1708 

— Носо…
— Ну как ты не понимаешь. Вова! Это же важно!
— А я при чем? Ты меня уже достала своими бескозырками — от баранок дырками!

Вадик, все это время пытающийся вычленить из диалога Ритконосика и Вовки хоть что-то, пригодное для Спецвыпуска, не выдержал:
— Как говорит наш друг Пусякин, ныне сраженный гриппом, дайте нам хоть один коренной вывод.
— Есть вывод, есть! — спохватилась Рита. — Но сначала я должна сообщить еще про одно важное открытие! — она перебежала к центру комнаты, туда, где волновался флагшток. — Я вчера смотрела исконные формы кириллических букв. Нашла кучу примеров. Стала их сравнивать с новыми, которые Петр ввел.
— Так. И что? — выждав минуту, запросил Вадим. И тут же пожалел.
Ритка бросилась к сумке и вытащила на свет помятый листок.

— Как вы думаете, что здесь написано? — разгладив, она передала его ребятам.

Старостин демонстративно закашлял.
— «Рита, Рита», — откликнулся Никита после непродолжительного молчания.
— А вот и нет! Смотрите! — девочка перевернула его другой стороной.

— А наша Рита, оказывается, Пума. Как она себе льстит. Хотя мне ADIDAS больше нравится! — Даник осмотрел свои новые кроссовки с тремя полосками, мимоходом кинув взгляд на Марину. Та, однако, в обсуждении не участвовала и молча теребила свою синюю ленточку. Даник тут же скис.

ККС

Но Носова, к удивлению общественности, даже не дунула на этот выпад. Вступить с Едким в перепалку — потерять Звонаря.
— Вова! — на этих словах тот, к кому обращалась Рита, вздрогнул и качнулся. — Ты никогда не думал, почему наша кириллическая Рэ копирует их латинскую Пэ? Хотя это совершенно разные звуки!
— Вот ночами не сплю, все мучаюсь, и что это Рэ так на Пэ похожа? — раздраженно отозвался мальчишка, которому хотелось одного: скорее избавиться от приставучей Носовой. — Мне что, больше думать не о чем? — бедолага был уже на грани нервных возможностей и, кажется, начал подозревать, что Ритка неспроста выбрала его в качестве тушки для битья. Или она его разыгрывает?
— А мне кажется, все это очень интересно, — внезапно подключилась Марина.

Но ее полузадумчивую реплику в общем шуме не заметил никто, кроме Даника, для которого мир снова стал обретать яркие краски.
— Николай Николаевич, а вы что скажете? — с отчаянием обратилась к Круглову Ритка. Она из последних сил пыталась удержать свои позиции.


— Ритина логика мне ясна. Рита пыталась понять, что претерпела ее «Р» по ходу истории. И дошла до момента, когда началась так называемая латинизация нашего алфавита, во время которой случилась подмена русской эР латинской Пэ, — спокойно «перевел» Риткины вопли Николай Николаевич.
— Да, да, — вмешался старпом, — я как раз хотел сказать, что суть Петровской реформы в том, что она разом перевела наш «корявый» полуустав на легкую и совершенную латиницу.
Ник Ник осекся и на мгновенье …

— Слухайте! Мабудь кто-нибудь объяснит мне про устав и полуустав? Это как «Полундра» и «Полуполунда», что ли? — ни с того ни с сего перебил всех Никита. — То есть полуустав — это как бы недоустав?

Вадик повернулся и постучал пальцем по голове, показывая, что вопрос идиотский.
— Нет-нет, это отличный вопрос. Молодец, что спросил! — заступился за Никитоса Главный Редактор и шагнул к Риткиным образцам. — Смотрите. Это устав. Начало X века. Буква к букве. А вот полуустав. Буквы с наклоном, пробелы уменьшились (писцы, дорожа своим временем, писали быстрее и убористей). Заметна разница?

— Да! Да! Да! — радостно воскликнула Ритка, так радостно, будто ее назначили придворным архитектором. — Хотя устав писался гусиным пером, засечки все равно присутствовали! Как вы не поймете! Даже в уставе моя родная «Р» единственная была с круглой головой и плавным хвостом!
— Тю. Опять засечки! Опять «Р» с хвостом! — выдавил Вовик. — Она маньяк! — и выскочил за дверь, как будто убегал от чумы.

Но Ритулю уже было не остановить. Она ринулась к доске, подняла листы и стала лихорадочно тыкать на «красные глазики»:
— Вот: Х век. Вот! Это XI. А туточки XVIII! Изменились буквы? Неужели не видите? Изменились! А «Р» — совершенно не поменялась! Вот что я хотела сказать! Нет в ней засечек!
— Это ты, Носова, ее заколдовала, — давясь от смеха, вставил Даник, примеряя очки Кати I и красуясь перед чайником. ККС 

Буквица «Р» из Остромирова Евангелия, 1056–1057 гг.

Космография, 1669–70 г. г. (наверху — вязь, текст написан полууставом).

Буквицы, несмотря на свою монументальность, также повторяли конструкцию круглоголовой Р.

Он скорчил скорбную мину, потом вытянул губы в трубочку и коснулся оправы с кокетливым видом секретарши большого босса, потом предстал в образе подслеповатого растяпы.
«Мартышка и очки», — не удержалась взъерошенная Ритка.

Стоящий рядом Вадик склонил голову, чтобы спрятать смех. Маленко беззвучно прыснул, но глянул на Ритку, застывшую со своими листами против Едкого в скошенных очках, и разразился звонким «перепончатым» смехом, будто внутри него завелся игрушечный мотоциклик. Кати почти стонали. Не в силах справиться с приступом, они топали ногами и тыкали пальцами, показывая то на Даника, то на Риту. Даже серьезная Марина разулыбалась. Цепная реакция захватила всех, включая Николая Николаевича, который, сидя за столом, упал головой на руки. Последней точкой стало возвращение Вовки.

— Че ржем? — спросил он серьезно, что совсем не соответствовало содержанию момента и общему состоянию.
Взрыв смеха чуть не сбил Старостина с ног. Он закрыл уши руками и почти закричал:
— Перестаньте! Мои барабаньи перепонки скоро лопнут!

К тому времени Ритконосик более-менее пришла в себя
— Ну пожалуйста, прошу! Смотрите! — заметалась у флипчарта. — Это еще не все! Наступило петровское время и… — Носова на цыпочках приблизилась к рисунку изо со всех сил залупила по «Геометрии». — Это титул первой книги, напечатанной новой азбукой! Смотрите на «Р»!

Смотрите на «Р»!

Вовка, вновь попавший в эпицентр битвы, в ужасе обхватил себя руками.
— Бескозырка? — шепотом спросил Даник. — Теперь наконец понятно, да, Вовенька? Засечки — это и есть бескозырка. Все сказала, Носова?

— Не все! Ты только послушай, Вова, какая удивительная вещь! — делая вид, что плевать ей с высокой колокольни на Едкого, продолжала Ритка. — В том же 1708 году шрифт был подправлен и бескозырку у «Р» убрали!
— Достали вы меня: в бескозырке, в шляпе, в панаме! — пытался вырваться Вовка. Он жутко утомился от слов, смысл которых понимал плохо.
— Ладно, Ритуля, закругляйся, давай выводы! — Вадим заметил, что ребят больше занимают чудачества Даньки, который на этот раз надевал на голову берет Маши. После шести уроков рассуждения Носовой о судьбе бескозырки были довольно утомительными.

Последний стиль, вязь — своеобразное декоративное письмо, в котором строка связана в непрерывный равномерный орнамент. Чаще всего это письмо применялось для оформления заглавий. На Руси вязь стала применяться в художественном оформлении книги с конца XIV века. Буква «Р» в вязи встречается разной формы. Иногда с круглой головкой, иногда с прямой верхней крышкой и засечкой слева вверху. Получается, что это — единственный пример буквы «Р» с верхней засечкой.

С таким багажом пришла кириллица к петровской реформе…

Ритка устало кивнула. Она поняла что проиграла…
— Вывод такой…
— А где это ты все надыбала, Носова? В Интернете? Или скажешь, сама додумалась?

От Звонаревского (!) вопроса по Ритке побежали волнительные мурашки.
— У меня еще кое-что есть, — не веря ушам своим, выдохнула она. Неужели она все-таки смогла? Звонарь заговорил! Прорыть туннель до его дома с помощью авторучки ей было бы легче. — В общем, Р — это улика. По которой можно узнать очень важную вещь…

— Что она этим хочет сказать? — Леха почему-то обратился не к самой девушке, а к Круглову.
— Носова — психооккупант! — упал на стол Вовка. — 300 лет никаких улик, а она пришла, значит, и все рассекретила!
— Рита, — Вадик устал стоять и оседлал стул. — Объясни, наконец, какие улики-засечки ты имеешь в виду? Ты всех запутала.
Хотя слово «улика» выпало из нее случайно, именно эта оговорка произвела на Звонаря впечатление. Он мгновенно пересел к Круглову и стал тому что-то горячо объяснять, оглядываясь на флипчарт. Потом достал из портфеля какую-то доску, потыкал в нее пальцем и тут же убрал.

Но Ритка не стала ставить себе «три: ноль» — не поверила удаче. Без всякой надежды она передала Вадику свой последний листок: Типографский шрифт Академии наук. Санкт-Петербург, 1748.

— Что это?
— «Р». Без засечек. Без бескозырки, — сказала она и опустилась на стул рядом с Вовиком. — Все. Больше не могу.
— Носова, да тебе просто нечего сказать! — понимая, что Ритуля что-то недоговаривает, наконе-е-е-е-е-ец-то подал полноценный голос Леха. Если бы только он мог представить, как она ждала этого момента!

Девочка стала потихоньку собирать принесенные листы, делая вид, что ее интересуют только они.

Убрать этот кусок?

Убрали

— Почему «нечего»? Очень даже есть чего, — грустно посмотрела на Звонаря, словно сигналя о своем одиночестве, о том, что ее тут никто не понимает и не поймет: вон — Машка позирует для своего отражения в чайнике, Вовик все мурыжит свой свитер, девичий ряд снова привял, и Маля притих, и никому здесь не нужны ни она, ни ее выстраданное знание. Она все грустнела и грустнела… Нет более сильного оружия против мужчины, чем грусть, причиненная им женщине. И Звонарь дрогнул…
— Дело в том, — очень тихо сказала Ритуля, — «Р» — это свидетель.
— Свидетель чего? — переспросил Леха.
— Того, что случилось с кириллицей.

Честно говоря, она так устала, что была готова к любому раскладу, лишь бы наступила хоть какая-то определенность.
— А чего с ней случилось? Петр — молодец! Повыбрасывал кракозябры из азбуки, — пробурчал Вовка, порядком утомившийся от Ритулиных бумерангов.
— Сам ты кракозябр в штанах! — вдруг вскочил и сжал кулаки Леха.— А ты в курсе, что твой любимый Петр грохнул нашу кириллицу, и это привело к необратимым последствиям? К «Р» это отношение не имеет, — чуть подумав, добавил он и отошел вглубь комнаты.
— Имеет! — твердо сказала Ритка. И еще раз повторила: — Имеет!

В кабинете запахло интригой. Когда люди чувствуют ее появление, мысли их мгновенно перенастраиваются. Несколько слов, брошенных Лехой, его выпад против Вовки подействовали на ребят, как лимонная кислота на соду. Звонарь с Ритконосиком в одной упряжке? Такого «союза» никто не ожидал.
— Ритуля, где твоя совесть? Я после твоих объяснений теперь умственно контужен! — прервал ее Даник. Но что-то в нем повернулось, и Едкий — было видно — постепенно расконтуживался.


Вовка неспокойно раскачивался на краешке стула, дожидаясь тишины.
— Да это не просто реформа, а прорыв настоящий в книгопечатании! Смотрите, что в Википедии пишут!
Вовка был горд: он наконец нарыл информацию, которая, как ему казалось, была не хуже Ритиной. Однако так думал только он. Ребята практически его не слушали. Все, и даже Звонарев, смотрели не на него, а на эту деловую колбасу Носову. ККС

Если говорить о современных примерах, то круглая головка в букве «Р» есть только в исторических реконструкциях, например, в шрифте Академический, который сделан по мотивам того самого шрифта Академии наук XVIII века.

Из исторического экскурса видно, что, во-первых, кириллическая «Р» является прямым потомком финикийской буквы, а латинская «Р» имеет совершенно другие корни, и их сходство — следствие случайного стечения обстоятельств. На определенном историческом этапе этот факт был проигнорирован. В-третьих, историческая форма кириллической «Р» не так уж сильно отличается от ее современной формы, и если вернуться к ней, то читаемость не пострадает. То же самое касается и строчной р