Это особая стихия. От ярких красок режет в глазах, которые, окончательно запутавшись, так и не могут остановиться на чём нибудь конкретном. Чтобы сосредоточиться, просто закрываю их. Лишившись многообразия красок, полностью окунаюсь в мир запахов и звуков.

— Вам в лаваше или в булочке? Два хычина — пожалуйста, — у самого входа запах жаренного мяса и подгоревшего масла переплетается с карачаевским акцентом.

Тихому переливу кабардинского языка соответствует морозный тонкий аромат яблок. Резкой свежестью ворвался запах квашенной капусты, и, не успев полностью завладеть моим обонянием, смешался с пряным духом маринованного перца и солёных огурцов. Воображение рисует кустодиевскую барышню в пуховом платке и фуфайке, поверх которой надет режущий глаза своей белизной халат. Казачий говорок только дополняет эту картину. Буквально в метре запах русских разносолов приобретает пикантный корейский оттенок.

Два шага, и густой аромат разнотравного мёда обволакивает вас.

— Чурчхела, пастила. Подходи, выбирай, — яркий высокий голос с нотками азербайжанского акцента четко выделяется на фоне общего гула, порой неслышного для притупившегося слуха. — Есть гранатовая, виноградная, алычовая, яблочная… А вот экзотика — из киви, из урюка.

Сладкий аромат сухофруктов заполняет все пространство. Но и он через пару шагов уступает место новогоднему запаху мандаринов.

— Хурма, королек — во рту тает. Ты не смотри на него, на вкус попробуй. Он же слаще меда, язык проглотишь, — убеждает кого-то гортанный кавказский голос.

Непередаваемо сложный пряно-острый аромат приправ, смешавшись с запахом лука и чеснока заставляет остановиться и понять, что фруктовые и овощные ряды закончились.

Приторно сладко и завораживающе пахнут прилавки, уставленные мешками с сотнями сортов чая. Запах детства разливается над рядами с конфетами и печеньем. Невольно замедляешь шаг, и не спешишь с ним проститься.

Неожиданно в нос ударяет резкий запах селедки. За ним рыбные ряды. Тягуче неприятный запах рядов со свежей рыбой сменяется горьковатым ароматом копченостей. И вот уже через колбасный дух пробивается знакомый со входа запах дыма мяса и масла. Круг замкнулся. Пора на выход. В стороне остались вещевые ряды с их запахами свежей кожи и тканей. Но с меня хватит и продуктового букета ароматов. Не выдерживаю — приоткрываю глаза, оборачиваюсь. Шум и пестрота рынка с новой силой набрасываются на меня, и буквально заставляют сделать несколько шагов назад к прилавку с выпечкой. Не понимая, почему, покупаю ромовую бабу, которую совсем не собирался брать, и спешу на выход, пока эта шумная разноцветная стихия не заставила меня потратить все содержимое карманов.