14.07. Перед нами художественный магазинчик, обилие картонных декораций на стенах и нужная дверь с большим ярко-желтым полотном, обещающим оказаться в таинственной «тишине». С девочками (двумя Лизами — для удобства назовем их Елизавета и Лиза) мы залетаем в зал, и нас неожиданно встречает еле уловимый, приятный запах шоколада. Небольшая группа людей оглядывается на нас. Девушка в зеленоватой рубашке и с аккуратным каштановым хвостиком во главе группы приветствует:

— Вы к нам? Снимайте куртки и присоединяйтесь.

В спешке вешаем верхнюю одежду и встаём рядом с несколькими студентами. Дания («Необычное имя», — думаю я, глядя на ярко-красный бейджик у девушки на груди) приветливо улыбается и начинает свой рассказ. Голос ее спокойный и убаюкивающий, под стать всему музею:

— Посмотрите на этот шкаф. Как думаете, что это?

Дания берет с полки маленькую коробочку с длинным проводком, похожим на наушник. В группе тишина.

— Это слуховой аппарат из 70-х, — говорит Дания, — Похож на MP3-плеер. Универсальный, но очень неудобный, может легко запутаться или оборваться обо что-нибудь, — Дания кладёт его обратно и достает табличку: «Язык жестов (зачеркнуто), жестовый язык. Глухонемой (зачеркнуто), глухой». Дания вновь задаёт вопрос гостям:

— Как вы считаете, почему так?

На этот раз отвечают активнее. Женщина в клетчатой рубашке и с синими квадратными серёжками, стоящая справа от меня, робко произносит:

— Но не все же глухие люди немые…

— Так и есть. 92% глухих людей могут научиться говорить. «Глухонемой» — слово-паразит у нас в обществе, — помещает табличку обратно, но тут та же женщина с серёжками задаёт вопрос, на этот раз более уверенно:

— А почему «язык жестов» зачеркнуто?

— «Язык жестов» — это про язык тела. Когда мы машем рукой, показываем палец вверх, например, — это язык жестов. А жестовый язык — уже про глухих. Язык жестов про нас, про слышащих.

Полка с различными экспонатами держит около себя недолго, и внимание всей команды переходит на огромные чёрные крылья летучей мыши, вывешенные в углу зала. «Летучие мыши общаются с помощью ультразвука. Кто ещё делает так из животных?», — «Дельфины… Киты… Косатки» — перечисляет моя подруга Елизавета, пока я засматриваюсь антуражем.

Следующую информацию невольно пропускаю: разглядываю крылья, а после взгляд привлекает масштабный стенд с рисунками рук и голубыми буквами. Читаю надпись: «Дактильный алфавит». Наконец, мы подходим к нему.

Дания встаёт на ступеньку перед нами:

— Во всех странах мира языки жестов разные. Люди говорят: «Каждый глухой должен уметь общаться на языке жестов». Но, мне кажется, это выбор каждого — и глухого, и слышащего. Глухие вполне могут научиться говорить. Речь невнятна, но все-таки это речь. Люди плохо слышащие способны распознать каждую букву по вибрациям (прикладывает руку к горлу). Попробуйте протянуть «А».

Вместе со всеми я повторяю за Данией и чувствую легкую дрожь под пальцами.

— По этим вибрациям ориентируются и глухие. Общий язык жестов ввели только в 2012 году. Не так уж давно, да? Для каждого слова есть своё обозначение, а дактильный алфавит (указывает на борд) используется лишь для имён, должностей, аббревиатур и так далее. Диана (к нам выходит ещё одна девушка с длинными волнистыми волосами и очками), носительница этого языка, поможет вам сегодня сблизиться с ним.

Диана, не говоря ни слова, показывает руками за ширмы, где полукругом располагается несколько столов. Мы с компаньонками садимся за отдельный трёхместный столик и начинаем разглядывать вещи на нем. Большие наушники в красно-чёрном цвете, карточки со странными словосочетаниями: «добрый повар с зубной болью», «строгий учитель», «засыпающий дирижёр» и другие, а также три желтых указателя с цифрами. Я сажусь между Лизами и внимательно слежу за Данией. Та указывает на одну из ширм с правилами: «Выключить звук телефона», «Использовать пантомиму», «Не говорить». Я улыбаюсь сама себе, надеясь, что соблюсти правила получится (спойлер: почти получилось!). После небольшого вводного ролика жестами просят надеть наушники. И о,

чудо! Стоит мягким подушкам прикоснуться к ушам, как мир вокруг затихает, словно под водой. Будто громкость всей вселенной понизили процентов на семьдесят — я чувствую лишь себя и очень далёкий гул машин.

Диана переключает наше внимание на стену, где проектор демонстрирует три слова. Следующие десять минут посвящаются игре: угадай, какой жест показывает ведущий и покажи нужную цифру. Многие ответы очевидны (хотя пару раз я ошибаюсь единственная в группе, и Лизы одновременно оборачиваются ко мне, чтобы беззвучно и беззлобно посмеяться), но некоторые ряды слов и их обозначения на жестовом языке вводят в оцепенение. Например, почему «краб» и «бабушка» так похожи?..

Таинственные словосочетания нужны для следующей игры — для пантомим. Вижу, как одногруппники показывают того самого «уставшего дирижера» и «доброго повара…», но, стоит мне поймать взгляд ведущей, как неловко опускаю глаза в пол. Лизы тыкают локтями: выходи! Собираюсь с силами и плетусь в центр зала. Показывать «строгого учителя» оказывается не так трудно, его сразу угадывают и я спешно сажусь на место.

Диана просит нас разбиться по парам (все так же — без слов) и занять двухместные столики с перегородками. С надеждой смотрю на обеих Лиз, но те переглядываются и указывают пальцами друг на друга; я шуточно закатываю глаза и, немного нервничая, располагаюсь за единственным полупустым стол. Мой партнёр — та самая милая женщина с синими серёжками. Становится спокойнее.

Вижу перед собой стопку карточек со словами и разглядываю перегородку с уже знакомым дактильным алфавитом. Быстро понимаю задание и начинаю играть с незнакомкой. Та оказывается смекалистее меня и быстро привыкает к алфавиту, а вот мне, чтобы находить обозначение каждой буквы, требуется больше времени. Но, благо, новая знакомая по тишине оказывается очень терпеливой.

Вся группа устает и общей процессией решает направиться в магазин.

Магазин инструментов.

Нас ведут к ларьку в другом углу зала. На стене висит табличка, объясняющая правило: «Купи товар, указанный на карточке». Пришло время показать, как хорошо мы умеем изображать жестами бытовые вещи…

Пока наблюдаю за игрой студентов, Елизавета подходит ко мне, чтобы сделать смешное селфи в наушниках на память. Я всегда только за! (автор не может его приложить — Елизавета против)

Мы проходим к последней станции, где показывают еще один ролик. С экрана к каждому из нас обращается танцор с глухотой и просит помнить, что любая человеческая слабость — в то же время его сильная сторона. Завороженно слежу, как он на своем примере доказывает эту мысль: с наушниками на полной громкости прислушивается к вибрации мелодии и выставляет танец. Пропускаю часть ролика, невольно задумываясь о его герое…

Когда все игры заканчиваются и экскурсия завершается, я снимаю наушники. Вся группа тихонечко протягивает: «Ай…», ведь каждый отвык от шумов. «Я уже забыла, как звучат ваши голоса», — говорю я подругам, на что Лиза отвечает: «Я уже и сама не помню, как мой собственный звучит…»

Сбегаю по лестнице вниз — прямо к запаху шоколада! Пришло время завершающего и самого вкусного этапа сегодняшнего посещения музея — мастер-класса по шоколадным конфетам. Усаживаемся за места, берём в руки картонные коробки и достаём из них каждый по шесть резиновых юбочек. Дания, вновь вернувшаяся к нам, раздаёт маленькие кондитерские шприцы с шоколадом:

— Разотрите их, чтобы шоколад распространился равномерно и разогрелся. Как только сделаете — заполняйте корзинки.

Начинаю выдавливать шоколад в бумажные формочки. Дания стоит около доски и показывает картинки на ней, параллельно рассказывая историю шоколада. Звучит вопрос:

— Вы все любите белый шоколад?

Со всех сторон сыпятся ответы: «Да», «Конечно».

— Значит, все?

— Не все, — неожиданно звенит невероятно низкий и басистый голос рядом со мной. Поворачиваюсь и вижу худого студента с чёрной бородой и аккуратным пучком («Студент? Я думала, это дедушка говорит… Ну, то есть, прямо дед», — как потом признаётся мне Лиза).

Когда все юбочки заполнены шоколадом, глаза разбегаются от множества формочек с разноцветными посыпками. Замечаю чашку с золотыми звёздами и начинаю буквально светиться от счастья. Звёздочки я люблю. Особенно, на сладостях. Замечаю, что Елизавета уже вовсю сыпет синюю посыпку еще до официального объявления Дании.

Начинается новый этап работы: декор. В приливе вдохновения совершенно хаотично насыпаю на каждую конфету то звёздочек, то сердечек, то фиолетовых бусинок, то голубых палочек. В контраст этому все мои соседи максимально тщательно и внимательно выставляют каждую деталь на шоколадной поверхности.

Дания продолжает вещать, но я так увлечена посыпками, что до моих ушей долетает только:

— Вы месите тесто дома?

«Ну да», «Месим, конечно».

— Слава богу, нет, — тот же басистый и громкий голос справа. Несдержанно прыскаю и улыбаюсь. Обещаю себе обязательно спросить у этого молодого господина имя после мастер-класса, но, как вы можете увидеть по тексту, забываю…

Последний этап — упаковка. Беру красный маркер из стаканчика, на крышке коробки рисую себя, с удовольствием поедающую шоколад, и ставлю хэштеги: #ДПГ, #ПЕРЕМЕНКА.

— Зачем вы разрисовываетесь? — удивлённо спрашивает Елизавета, видя, что Лиза тоже расписывает свою коробку, — Как будто вы не съедите эти конфеты через пять минут.

— А фоточка для репортажа? — укоризненно отвечаю я, складывая все наши коробки вместе и щёлкая их на камеру.

16:04. С теплотой беру в руки своё творение, складываю в бумажный пакетик и ещё раз оглядываю зал. Я вновь вижу дактильный алфавит, стенд с фотографиями и историями трёх детей, лишенных слуха, прямо около входа. Внимательно рассматриваю эти улыбающиеся лица… «Ты не ограничен просто потому, что ты другой», — такую мысль я услышала сегодня в музее. И ведь правда, многим людям кажется, если они лишены чего-то — это тупик в нормальную жизнь. Наверное, я тоже так думала где-то в глубине души до сегодняшнего дня. Однако, находясь в музее, я запомнила ещё одну фразу, прозвучавшую в конце экскурсии.

Я хочу, чтобы она оставалась со мной и напоминала ту мысль, которую каждый из нас склонен забывать:

— Возможности человека безграничны… — тихо повторяю я про себя, медленно шагая по площади домой.