В преддверии 20-летия победы Великой Отечественной войны, редакция «Исторические хроники» взяла интервью у знаменитого писателя и журналиста А.Т. Твардовского. В годы войны Красная армия доблестно сражалась за родную землю, оберегая страну от немецко-фашистских захватчиков, но мало кто задумывается, что служили не только солдаты и офицеры, но и журналисты, который»к штыку приравняли перо» и оперативно доносили до всего государства последние новости с фронта. Александр Трифонович был одним из них. Он прошел и Финскую войну и Великую Отечественную, написал множество заметок и статей и, главное, поэму «Василий Теркин». Сегодня мы хотели бы приоткрыть завесу тайны работы журналистов на войне, узнать все возможные детали из первых уст.

Как вы оказались на войне?

Я и до этого работал военным корреспондентом в газете вовремя войны с Финляндией. А в 1942 году редакцию «Красной армии» перенесли из Воронежа в Валуйки, там и работал. Так я с Юго-Западного фронта переместился на Западный. Работать в редакции тогда считал своим долгом. Понимал: могу помочь, значит, как говорится, руки в ноги и бегом, куда прикажут, в самое пекло.

Принимали ли Вы непосредственное участие в боевых действиях?

Конечно. Оказываясь на передовой, ты автоматически становишься участником событий и возможной жертвой шальной пули. Н. Потапов говорил, что мы «С честью выдержали это испытание». Возможно, я бы не стал разбрасываться такими словами (смеется).Там не до страха было — у тебя задание и блокнот в сумке, который нельзя порвать или намочить, иначе: пиши «пропало». Иногда было страшно, конечно. Так, сидишь в окопе пока затишье, а тут — «Бам!», и рядом снаряд падает, чуть-чуть не дотянул — всех бы положил. И сидишь весь обсыпанный землей с ног до головы и смеешься — одной ногой на том свете, считай, побывал. Это ведь не единичный случай. На войне всегда бок о бок со смертью.

Как обеспечивались военкоры советским руководством? Было ли у Вас оружие?

Одним из главных инструментов советской власти является пропаганда, а мы, журналисты, получается, становились «патронами» для него, лишь механизмом. Так что, конечно, руководство заботилось о том, чтобы мы адаптировались в новых условиях, многим до этого незнакомых: у нас было достаточно молодых ребят, которые до этого и жизни-то не видали, что уж о смерти говорить. Поэтому нам внушали, какую важную задачу мы выполняли, как важна наша профессия в это трудное для страны время. Руководство хотело, чтобы мы обязательно были на передовой, им не нравилось, что мы пишем материалы на основе рассказов раненых и просто очевидцев, отошедших в тыл. Однако к командующему составу попасть было почти невозможно. Борис полевой, например, должен был писать об освобождении Калинина, а Конев назначил ему встречу на 4 часа утра! Рядовым журналистам о таком даже мечтать не приходилось. Что касается оружия: да, нас снабдили в итоге. В одной руке — винтовка, в другой- блокнот. И фотографы точно так же. Только они еще с камерой бегали — еще тяжелее. Правда, главным оружием все равно оставалось слово.

Вы написали поэму»Василий Теркин». Действия, описанные в ней, происходят в годы ВОВ. В то же время, в первый день войны выпускается директива «о содержании фронтовых, армейских и дивизионных газет», в которой определялось, что главной задачей периодической печати в боевых условиях должно быть воспитание героизма и мужества. Итак, поэма — это выполнение приказа или личное желание?

И то, и то. Вообще, «Василий» был задуман еще во время войны с финнами, но по-настоящему раскрылся именно в 40-х. Хотелось как-то поддержать солдат, которым было действительно тяжело. Очень важно сохранять позитивный настрой, потому что отчаяние на войне убивает быстрее и мучительнее, чем пуля фрица.

«Жить без пищи можно сутки,

Можно больше, но порой,

Не прожить без прибаутки,

Шутки самой не мудрой»

Я уже говорил, что особенно остро ощущалось присутствие смерти. Но вместе с тем и героизм, подчас совсем мальчишек. Ему только-только исполнилось восемнадцать, а он под пули лезет, других, наоборот, отталкивает, порой собой закрывает. Черт знает что у него в голове в этот момент, но его поступки восхищают.

У поэмы «Василий Теркин» необычное строение: главы не связаны между собой сюжетно, только персонажем. Почему так? И был ли у Василия реальный прототип?

Вася — простой русский парень, «свой». Это собирательный образ таких молодых парней, который голову за родину сложат. Хотелось увековечить этот образ. Ну, и чтоб каждый мог увидеть в Теркине своего знакомого, сослуживца. На самом деле, и Василий Теркин, и я сам могли погибнуть в любой момент, не хотелось оставлять «дыру» в сюжете, так что главы разорваны, могут идти почти что в любом порядке. Каждая из них — солдатская байка, одна из тех, что передается из уст в уста и проходит по всему фронту.

Это интервью не могло быть опубликовано в 1965 году из-за цензуры. Так, в 1968 году, через два года после этого разговора, не напечатали одно из новых стихотворений А. Твардовского, так как в нем углядели желание писателя раскрыть всю правду о войне. Также в это время началась настоящая охота на выдающегося автора, истоки которой лежали в нежелании Твардовского постоянно лгать в материалах для «Красной Армии». Ему приводили в пример статьи и заметки коллег, прочитав которые, можно было сделать вывод, что наступает не враг, а советские войска. В СССР также запретили поэму «По праву памяти», но ее успешно печатали зарубежные издания.

Мы считаем своим долгом почтить память А.Т. Твардовского и опубликовать это интервью, хоть и через 55 лет после разговора.

«я забыть того не в праве,

Чем твоей обязан славе,

Чем где помог ты мне».