Переиначив Ницше, даже сейчас мы без труда можем придти к радикальной и оголтелой ксенофобии, которая царила в головах основателей национал-социализма, а между тем его мысли нужно тщательно пережевать, переварить, их нужно прожить, только тогда «откроется тебе твой ментор, когда ты отречешься от него», вот, что говорит он в своей книге «Так говорил Заратустра». Думать надо! Давайте подумаем.

Диалектика Фридриха Вильгельма Ницше может сбить с толку даже самого искусного философского гурмана. Чтобы наиболее полно понимать его произведения, необходимо быть не только человеком эрудированным и знакомым с классической философией, историей и прочим, но и человеком, тонко чувствующим искусство, поскольку подавляющее большинство рассуждений Ницше целиком и полностью завязаны на культуре, в особенности, на музыке. С нею у мыслителя отношения особые.

Мало кто знает, но Фридрих Вильгельм в свои юношеские годы занимался не только немецкой лингвистикой и философией, но и композиторством. Его сонаты и рондо могут показаться достаточно заурядными, излишне романтизированными. Однако стоит обратить внимание на другое: на размах и огромный диапазон эмоций и идей, вложенных в музыку. В его произведениях есть юношеская наивность, сентиментальность, скорбь, горе, обжигающе холодный горный воздух, и, лелеющий средиземноморский бриз. К слову, эпиграфом к каждому труду Ницше могла бы послужить переиначенный девиз Платоновской Академии: «Не слушавший Вагнера да не войдет!»

Привлекает любопытный взгляд и подача, формулировка Ницше своих мыслей. Его философия афористична, тезисна, его размышления изящны и логичны. Взять хотя бы его «лингвистический» способ познания. Подчас для раскрытия того или иного понятия, для указания его генеалогии, Ницше апеллирует к этимологии слов, определяющих данное понятие. Не правда ли, ловкий способ изучать общественное мнение? Однако, в то же время, его размышления, оформленные вычурным красным слогом, порой скрываются за сотнями символов и метафор. В частности, притчеобразность романа «Так говорил Заратустра», его структурное, фонетическое сходство с Библией заставляет порой задуматься: «Где же настоящий Ницше? Не великий ли это обман и пародия?» Кстати, интересный факт: такими же вопросами невольно задаешься при чтении романов и дневников Достоевского.

К слову, о Достоевском, его фраза из романа «Идиот» как нельзя полно характеризует судьбу всей философии Ницше. Ее «вытащили на улицу», вытащили и затоптали грязными солдатскими сапогами

Сколько порой можно услышать страшных, воистину страшных искажений его идей. Когда в Ницше видят образ напыщенно «сумрачного немецкого гения» и пессимистичного циника, эдакий апофеоз современной молодежи, я развожу руками в бессилии и недоумении. Право, возьмите первую попавшуюся под руку его книгу и начните ее читать. Кто не найдет в ней фонтанирующей ледяной струей воли к жизни, познанию и свободе, пусть бросит в меня камень.

Безусловно, его идеи сложны в реализации, весьма спорны и неоднозначны, но одно можно сказать точно: цель ницшеанства — воспитание счастливого, свободного духом человека. Вы, конечно, можете сказать, как же читается воля к счастью в его строках? Попробую ответить. Неужели человек, пишущий, что «без жестокости не может быть торжества» и что «требовать от силы, чтобы она не проявляла себя силою, чтобы она не была желанием одолеть, сбросить, желанием господства, это столь же бессмысленно, как требовать от слабости, чтобы она проявлялась в виде силы» может иметь столь высокие, столь христианские цели? И ценой чего он пытается этого достигнуть?

Однако позволю себе остановить ваше возмущение и объяснить ситуацию. Давайте подумаем, что делает нас, людей, «социальных животных» (определение из учебника обществознания) счастливыми? Если заострять внимания на вышеупомянутом социальном аспекте жизни человека, то нетрудно прийти к выводу, что общественное счастье в согласии. В свою очередь, необходимое условие согласия — единая система ценностей. Таким образом, общечеловеческое счастье не зависит от самой морали и ее составляющих, оно зависит от распространенности и популярности данной системы ценностей в социуме, а главное, от следования людьми установленным догмам, то есть от их исполнительности.


Отсюда вытекает еще одна причина, по которой Lebensphilosophie была искажена и неверно истолкована: эта философия требует подхода чистого, абстрагированного от любой точки зрения, она требует полета чувства и разума, Диониса и Аполлона. Именно в этом заключается символ, лейтмотив всех трудов Ницше: горный воздух, Гиперборея. Жить в горах, вдыхать тонкий эфир этой местности настолько же трудно, насколько трудно мыслить отстраненно, непредвзято и честно.

Одним из самых катастрофических искажений Lebensphilosophie является ее нацистское толкование. Построив частично на идеях Ницше свою общественно-политическую программу, национал-социалисты не только ввергли мир в пучину «человеческой, слишком человеческой» жестокости и ненастности, но и навеки заклеймили имя великого ученого и творца. Но что бы сказал Ницше про нацизм? Был бы он доволен «своим» детищем? Чтобы понять, нужно врыться глубже в рассматриваемые понятия.

На волне всеобщей усталости от войны и революции, давления на Германию со стороны Франции (вспомнить хотя бы оккупацию Рурской области французскими войсками) стремительно начинает расти популярность НСДАП, обещающей вернуть немцам работу и наказать «виновных». Но если приглядеться, то можно с уверенностью сказать, что основа идеологии НСДАП есть не что иное, как ресентимент, жажда мести, безрассудная злоба униженного и оскорбленного немца по отношению ко всему миру. О, как сокрушался бы по этому поводу Ницше, сколько страниц язвительной желчи он выплеснул бы на немцев, повторивших создание морали из жажды мести всему миру. Нет, нужно быть определенно идиотом, чтобы называть Фридриха Ницше «отцом нацизма».

Открыть справку по теме    

Закрыть справку по теме    

Все, к чему призывает Ницше — лишь поменять «мораль рабов», выросшую, по его словам, на почве болезненной ненависти и ресентимента (ресентиме́ нт (фр. ressentiment) «негодование, злопамятность, озлобление»), на «мораль господ», агрессивную, но благородную и здоровую. Современный человек смотрит на такие идеи с недоверием и уверенностью в их деструктивности. Это неудивительно, ведь наше восприятие по определению субъективно, а значит на любую исходную информацию в нашей голове в той или иной степени наложен отпечаток взглядов человека, в частности, той самой «морали рабов».