|
Вот уже третий год надо снова писать в досье о себе. Не хочется перечитывать старое, лучше поскорее стереть это все и написать новое. Наверное, это нормальное чувство. Мы же дети, мы растем
Мое мирвоззрение и принципы в очередной раз кардинально изменились. И через месяц изменятся снова, и через год. Кажется, я начала понимать процесс взросления, когда осознаешь свои поступки и понимаешь, какой ты была дурой, сказав, что какая-нибудь Агнесса Варфоломеевна ужасный человек. А потом та самая стукнет тебя ногой по стулу на немецком, пока ты роешься в сумке в поисках ручки, и скажет: «Не мучайся, на, возьми». Хотя, стойте, а разве ужасные люди не способны на хорошие поступки? Да и вообще, что можно подразумевать под словом «ужасные»? В «ужасность» можно включить разные аспекты, я привела это слово в качестве обобщающего. Подставьте туда любое другое: глупый, некрасивый, дикий и т. п. Разве эти люди не способны поделиться ручкой?
Да, я все также учу немецкий и борюсь со своей страстью к крысятничеству. Как говорят взрослые, если я смогла себе в этом признаться, значит, уже встала на путь к лучшему. «Лучшему» — чему? — Не знаю. Начала видеть в людях то, что может привести к дальнейшему общению и то, что станет причиной моего отказа в нем. Оно же помогает мне справляться и с потерей людей, и с прощаниями, поэтому зачастую не понимаю, когда смотрю телевизор или общаюсь с друзьями их проблем: долгие разводы, принятия решений, еще и во время всего этого соверешение множества ошибок. Вот у людей не принято уходить «по-английски», а у меня принято. И кто я после этого, англичанка что ли? — Тоже не знаю.
В школе мне обидно, когда учителя не понимают, что с фотожурналистикой я хочу связать жизнь. Недопонимание со стороны других терзает меня изнутри, а редкое понимание в целях оказания помощи обращается лицемерием. Я стараюсь не смотреть на это все, но получается это с большим трудом. Я — холерик чистой воды. Повышенная чувствительнность абсолютно ко всему — моя вечная особенность, которую нельзя изменить в психотипе. Вторая причина, почему я не смогу работать врачом. Первая — нелюбовь к естественным наукам. Они сложные и непонятные. Еще математики в них много — мучения до окончания школы.
И все же, если еще в том году я планировала в будущем бегать на мероприятия и снимать однодневне репортажки, то теперь я уверенно говорю о том, что лишь в худшем случае я соберусь все это делать. Я начала интересоваться социальными проектами. Если я не могу поднять человека, оказав ему медицинскую помощь, значит, я могу ему помочь собрать средства на то, чтобы это сделал другой. Это лишь один пример, я читаю переодически статьи и про другие проблемные сферы в жизни человека. И немаловажно то, что жить и заниматься этим я собираюсь в России. Меня совсем не тянет «покорять чуждые просторы».
Кстати, я патриотка. Нет, я не знаю гимн наизусть, у меня нет футболки с Путиным, и самый большой мой «грех» — нелюбовь к борщу. Я горда за то, что родилась в России. В стране, которая всегда отличалась. И люди отличались. Неважно, на востоке или на западе, на севере или на юге — россияне другие, не такие, как другие народы мира. Глупым будет не сказать про культурное наследие. История, театр, литература нашего Отечества меня воодушевляют. И мне очень жаль, что в такой Большой стране с Большой культурой наше население имеет Большие проблемы, которые не так трудно решаются заграницей. За это мне стыдно. А стыдиться я не хочу, придеться что-то менять. Менять своими руками. (Нет, в политику я нос даже и не собираюсь совать)
На этот год, 2016–2017 у меня наметился один проект с коррекционными детьми. Но лучше не зарекаться, получится — будет публикация.
|
