Об авторском прочтении сюжета известной пьесы и своих профессиональных секретах рассказали школьникам, участникам Дней школьной прессы в Москве, актеры Московского Губернского театра (МГТ) сразу после спектакля «Безымянная звезда»
Вера Шпак (Мона), Антон Соколов (Мирою), Юлия Пелипович (Вайолка),
Евгений Астафуров (Удря), Артём Губин (житель города Бряза) — они вышли к нам сразу после 3-часового спектакля. Беседа началась под стук разбираемых на сцене декораций. Впрочем, на шум никто не обращал внимания: окружив актеров, мы наперебой стали задавать вопросы.
Многие из нас знакомы с пьесой «Безымянная звезда» румынского драматурга, писателя и журналиста Михаила Себастьяна. «Ученицам младших и особенно старших классов запрещается разгуливать на вокзале днем или вечером, и в часы, когда проходит дизельэлектропоезд», — цитировали мы хором, смеясь. Поэтому первый вопрос касался именно содержания спектакля, который в постановке Александра Созонова заканчивается хеппи-эндом, в отличие от авторской трактовки пьесы «Безымянная звезда».
Почему в спектакле, в отличие от пьесы Михаила Себастьяна, счастливый конец? Как вы к этому относитесь?
— Я лично очень рада, что у нас такой конец, — говорит исполнительница роли Моны Вера Шпак. — Всегда хочется дарить людям надежду, особенно в наше сложное время.
— Ну, грустный конец вы уж видели, теперь пусть будет оптимистичный, — вторит ей, улыбаясь, Антон Соколов, сыгравший учителя Мирою.
А легко ли вам от одной роли переходить к другой? Оставляет ли роль отпечаток на Вашем характере?
Все хором: Нет!
Вера Шпак: Если персонаж нервозный, замечаю в себе нервозность. Но, конечно, необходимо отделять работу от жизни. Хотя… получается не всегда, особенно во время выпуска спектакля.
Антон Соколов: Каждая роль открывает в тебе какие-то стороны. Ты же от себя все берешь, другой человек этого не сделает. Или сделает по-другому, по-своему. Так что роли — это разные грани одного и того же человека. А плохое и хорошее есть в каждом из нас.
Буквально несколько минут назад вы парили на головокружительной высоте над залом. Вы занимались акробатикой или воздушной гимнастикой?
Вера Шпак: Нет, это было подготовлено специально к этому спектаклю. Тренироваться начали где-то за пол года до премьеры.
Очень страшно там?
Вера Шпак: Нет, кайфово, очень круто. Нам повезло, мы попали в хорошие руки. Это люди, которые каждый спектакль рядом с нами.
Вы могли испугаться и не делать?
Вера Шпак: Могли, наверное. Но на самом деле это совсем не страшно. Как сказал на первом занятии постановщик этого трюка Андрей Кольцов: «С неё не возможно упасть, соберись!»
Работаете со страховкой?
Вера Шпак: Со страховкой, конечно. Без неё не разрешают.
Чем была сложна роль Моны?
Вера Шпак: Такая роль — подарок для актрисы. Она очень разноплановая, яркая, многогранная. Наверное, главной сложностью было найти все эти краски, прочувствовать все чувства и собрать все воедино.
Вы потрясающе поете, никогда не хотелось сменить театральную на ту, другую сцену?
Юлия Пилипович: Смотря что имеется ввиду под «той сценой». Есть параллельна дорога. А вообще, вокал — это часть драматического артиста. Приятно, когда это можно совмещать.
Что вы чувствуете после спектакля?
Артём Губин: Очень долго в голове крутятся песни, сложно уснуть (смеется).
А как вы запоминаете такое большое количество текста, может, есть какой-то лайфхак?
Вера Шпак: Большой плюс театра, в отличие от кино, в том, что репетиционный процесс достаточно длительный, текст не нужно учить за один день. Я начитываю текст много раз во время репетиций. Сначала проходят читки, когда мы всё разбираем, потом — с листиками читаем сцены и так далее… Когда ты уже сто раз прочёл, текст сам запоминается.
Юлия Пилипович: Я переписываю текст, так как учу глазами.
Много импровизации сегодня было в спектакле?
Евгений Астафуров: Конечно! Каждый раз по-разному.
Когда костюмеры придумывают костюмы, они советуются с вами?
Вера Шпак: Бывает по-разному. Чаще всего это обсуждается всеми: режиссером, художником и актерами.
Евгений Астафуров: Да, декорации, костюмы и весь реквизит — все это один художественный образ, и создают его, работая в связке.
Бывают роли, после которых нужна психологическая помощь?
Евгений Астафуров: Иногда после общения с некоторыми режиссёрам нужна психологическая помощь (смеется).
Антон Соколов: На самом деле, психологическая помощь — это выход на сцену. Сцена лечит, не зря же говорят. Иногда это не только работа, не только интересно, но это ещё и полезно.
А как дорасти до первой, главной роли? Или это просто везение?
Вера Шпак: Мне кажется, независимо от длины пути к роли, все равно надо учиться. Это не так, что ты пришёл и сделал, пришёл — и залез на Луну.
Евгений Астафуров: Если у тебя есть харизма от природы и тебе дают роль в кино — это одно, а здесь, в театре, необходима система, по которой ты к каждой роли подходишь, чтобы не повторяться, чтобы зрителю было интересно. Для этого и существуют система Станиславского, институты, в которых обучают актерскому мастерству. Обучение необходимо. А путь у всех разный. Это непредсказуемо.
В спектакле мы увидели ребят нашего возраста, откуда они?
— Мы из Московской театральной студии, — говорит неожиданно для нас вышедший из-за кулис юноша. — Наш художественный руководитель — Владимир Михайлович Туканов.
А как насчёт школы, спектакль ведь поздним вечером заканчивается?
Нам дают освобождение от школы. Можем даже домашнее задание не делать!
Все смеются и поднимаются на сцену, чтобы вместе сфотографироваться на память. Вот и логическое завершение встречи. Расставаться совсем не хочется, но время позднее, усталость дает о себе знать. И все-таки это здорово, что в спектакле счастливый конец. На душе легко и радостно.
