Смог бы сейчас понять Пушкин, если б подуставшему поэту предложили в поисках музы пройти кастинг, затем шопинг, принять участие в флэшмобе и, наконец, посетить креативную рекреацию (тем более что она так хорошо рифмуется с кремацией)?
Скорее, поэт предпочел бы размяться с Дантесом…
Вавилонская башня «вверх тормашками»
Тема стара как мир, но с каждым поколением разгорается все сильнее, дает новые всходы — то ли свежие ростки, то ли сорняки…
Плавное проникновение в русскую речь иноязычных слов, несомненно, имеет свою историко-культурную закономерность (читай: подоплеку). Живой язык не может развиваться изолированно, в своей скорлупе. В нашем литературном языке живут слова и выражения, употребляющиеся в научно-популярной литературе и публицистике. Например, де-юре, де-факто, априори, критерий, анфас, кредо, эталон и многое множество достойных других.
Подобные явления заняли свое законное место и не воспринимаются как чужие. Ведь когда-то иностранные слова, особенно с латинскими корнями, приходили к нам вместе с новыми философскими, научными и техническими понятиями, для которых в русском языке еще не было своих слов.
Но глобальное взаимопроникновение слов и выражений происходит и в других языках мира. Фантаст Айзек Азимов пророчил как-то некий общепланетарный единый язык будущего —
эдакая Вавилонская башня наоборот.
Не педалируйте педаль
Иноплеменные слова не грех вводить даже в самую высокую поэзию. Но — с тактом и умом, ко времени и к месту, соблюдая меру. Ведь и сегодня многое прекрасно можно выразить по-русски. (Нора Галь «Слово живое и мертвое».)
Но если без какого-то заимствованного слова можно обойтись, то надо ли его употреблять? Увлечение иностранными словами может привести к тому, что в русском тексте заимствований будет больше, чем русских слов. А сегодня тенденция (читай: направленность, стремление) еще и такова, что на одно иноязычное слово вскарабкивается другое! Например, «блендер» — усовершенствованная модель миксера; «фитнес» пришел на смену аэробике; «брендовый» значительно возвысился над фирменным. В этом же ряду «педалирование» — акцентация, нарочитое повторение.
Не придется ли нам в скором времени заказывать японцам особую модель пылесоса — по отлову русизмов?!
Петр Великий, сорри…
Чрезмерно вульгарное увлечение иностранными словесами приводило в бешенство даже Петра I, который так рьяно заставлял домостроевскую Русь догонять Европу во всех
областях, — не говоря уже о негодовании А.С. Пушкина, В.В. Маяковского и В.И. Даля:
У нас издавна завелась обезьянщина, охота подражать… Не могу я этого терпеть! Испещрение речи иноземными словами вошло в поголовный обычай, а многие даже щеголяют этим, почитая Русское слово каким-то неизбежным худом, затоптанным половиком, рогожей, которую надо усыпать цветами иной почвы, чтобы порядочному человеку можно было по ней пройтись.
А в наш век всеобщей глобализации и компьютеризации уже и без того захламленную родную речь накрыло англонизмами будто цунами. Слова-иностранцы без виз и паспортов проникают на нашу территорию. Это просто полный фэшн какой-то — блоги, проги, траблы, беты, куки, кряки, кэши, флуды… При встрече — «Хай!», прощании — «Бай!», просьбе — «Плз», а извиняет только «Сорри!».
На иных программистов глядишь с опаской, с желанием протестировать на вменяемость по отношению к «человеческому» языку. (Правда, Порталу школьной прессы повезло. Наш веб-мастер ломает все стереотипы в этом плане, являя собой пример удивительной образованности и интеллигентности.)
Просмотр новостей вызывает недоумение. Подчас сложно понять язык наших министров, журналистов, телеведущих, ученых. Хочется спросить этих господ:
«Вы для кого это все говорите, на каком языке? Экономику мы «диверсифицируем», проводим «реструктуризацию», ведем «мониторинг», создаем «венчурный фонд»… Как, например, понимать организацию «рекреационных зон»? Оказалось, это просто «места для отдыха». Что с нами происходит, если уже слово «отдых» заменяют «рекреацией»? Какая необходимость в слове «интерактивный» — «взаимодействующий»? При «интерактивном голосовании» люди просто голосуют и всё. Кто и с кем взаимодействует? Неужели это образец языка будущего? Стало быть, от русского останется некое подобие слабенького инвалида, не могущего обходиться без заморских костылей?! (Владимир Колес. Проза. ру)
К этим мрачным прогнозам я добавила бы «немного солнца в холодной воде» —
чуток задоринки и улыбки. Возможно, не так страшен черт… и где наша не пропадала?
К примеру, решение на досуге кроссвордов может оказаться не таким уж «безобидным» занятием и обогатит ваш лексикон как подзабытыми русскими словами (надо отдать должное этому виду головомойки: забияка, оплеуха, лохань, конопушки, прыть, баламут, жмурки, срам, егоза), так и иностранными.
Пожонглируем мы отнюдь не вышеперечисленными варваризмами, а вполне легальными
(читай: узаконенными) иноязычными словами, причем в двух вариантах: а) в одном написании с разным значением (назовем это импортОмонимы); б) с разным написанием в одном значении (займоСинонимы). Лингволюбителям я посоветовала бы распечатать этот опус и сделать для себя словарик. Пусть это будет не БЭС, но СВМ — наверняка!
(Словарик-по-Выносу-Мозга).
Дубль I. импортОмонимы
1. На французском канапе можно развалиться, выспаться, обрасти ленью и пылью —
«диван, софа».
2. И это же канапе легко проглотить с шармом и элегантностью — «маленькие бутербродики».
1. Задержать военного противника лучше всего в узком ущелье — дефиле (франц.).
2. При этом никто не помешает вам дефилировать на подиуме или в кухонном пространстве, поскольку второе значение слова — «торжественно шествовать».
1. Обмотав вокруг шеи латинский шарф-боа из меха и перьев, вы будете неотразимы.
2. Но не советую использовать подобный трюк с боа- «обыкновенным удавом» в цирке или зоопарке.
1. О, назовите мне человека, исключая вегетарианца, который не любил бы нежное бескостное филе (франц.) курицы или другого мяса — на завтрак, обед и ужин!
2. Только не попадайтесь в рыбачьи сети, которые сделаны особым видом вышивки филе, характерной для сеточного вязания.
Ускоренная киносъемка, спортивная машина, быстрорежущая сталь, сплав, вид зарядки фотоаппарата — и это всё немецкий рапид!
1. Учитель русского будет приятно удивлен, если роман «Анна Каренина» вы передадите парафразом (греч.) — пересказ своими словами, близкий к тексту.
2. Но так же называется инструментальная пьеса виртуозного характера.
1. Застольную речь — тост (англ.) — можно сказать, а можно и слопать как…
2. Поджаренный ломтик хлеба.
Ну а с французским пассажем просто беда! Поможет только контекст:
1. Крытая галерея, вернисаж.
2. Часть музыкального виртуозного произведения.
3. Странный, неожиданный случай.
4. Ритмичная рысь в верховой езде.
Дубль II. займоСинонимы
Говорить ли с греческим пафосом, французской патетикой или русской высокопарностью — всё одно: «страстное воодушевление». Тирада (франц.) и экстаз (греч.) тоже не сбоку припека в этой цепочке.
Французский реверанс — форма женского поклона с приседанием — соответствует немецкому книксен. Только французы, в отличие от немцев, предпочитают глубокий поклон.
Вы можете соблюдать декорум (лат.) — «внешнее показное приличие». Это позволит вам заботиться о своем реноме (франц.) — «установившееся мнение». Зато совсем легко подмочить репутацию (франц.) — «общественная оценка, мнение», и потерять респект (франц.) — «почет и уважуха».
Однако вы непременно воспрянете духом, когда вам создадут английское паблисити — «известность и популярность в обществе». В хвосте этой очереди вполне уместно смотрится и немецко-греческий стереотип — «прочно сложившийся образец, мнение, клише».
Толерантный (лат.) — это, конечно, комплимент: «терпимый, снисходительный». Но либеральный (фр.-лат.) имеет такое же значение, однако это уже не совсем комплимент, поскольку «излишне терпимый и снисходительный» придает ему неодобрительное звучание. Лояльный (фр.-лат.) вроде бы держится «в пределах законности», но тоже «благожелательно-нейтральный, терпимый».
Английские спич и тост имеют одно значение — «краткая застольная речь»,
и воспринимаются зваными и незваными гостями «на ура!». При этом русская здравица почему-то не в респекте.
Национализм (франц.) — разжигание национальной вражды. Шовинизм (франц.) — крайний национализм, ненависть. Ксенофобия (нем.-фр.) — враждебное отношение ко всему иностранному. Расизм (франц.) — исходит из теории неравноценности рас, и тоже воспринимается как национализм и шовинизм. Вдогонку к этому дефилированию ненависти можно послать и так называемую молодежную «субкультуру» — бритоголовые скинхеды (англ.).
Немецкие кич (китч) с удовольствием использует явление масскульта. Это псевдоискусство, с крикливостью внешних элементов, неряшливостью исполнения. Русские безвкусица и халтура опять-таки остались за бортом.
Можно лишь сожалеть, что давно не в фаворе (лат.) песнопения в честь возлюбленных. Провансальские серена — «песня вечернего свидания», и альба — «песня утреннего расставания», особо культивировались французскими трубадурами. В этом же ряду стоит и серенада (фр.-итал.) — музыкальная композиция в чью-то честь.
Забавно-печально, но русского аналога подобного любовного жанра, видимо, нет,
ибо в словарях Даля и Ушакова приводится все та же серенада. Романс тоже нерусский — испанец. Как же так?!.
Французский мизер — «игра в преферансе на взятки»; у Даля мизер — «жалкий, бедный, скудный»; в словарях Яндекса мизер — «малое количество», наречие «совсем мало».
И напоследок можно сыграть роль во французском водевиле — «легкая комедийная пьеса», английском скетче — «короткая смешная пьеска для эстрады», или попробовать себя в сборном эстрадном жанре — варьете (фр.-лат.). А может, исполнить французский канкан или русскую кадриль? Но — пардон! — и она оказалась француженкой!
Однако к кадрили так хочется быть толерантной — уж больно девка обрусела.
Тогда пусть будут и Кадриль, и Яблочко, и Танго, и Барыня, и Цыганочка.
Автор фото: Алина Костина, лицей № 2, Протвино, Московская обл.
