Московский
культурологический лицей

Первая часть нашей статьи (https://lgo.ru/news/discuss.htm? hid=16219) была посвящена самым первым фотоаппаратам и снимкам. Во второй части расскажем о том, как фотография «ушла в народ». Произошло это в 1900 году, когда американский изобретатель Джордж Истмен представил миру первый массовый фотоаппарат Kodak Brownie. «Это была картонная коробка, обклеенная коленкором, внутри находился простейший объектив. Заряжалась она пленкой, смотанной в деревянную катушку,— говорит Сергей Шахиджанян. — Тип 120 — широкая пленка, как ее называют фотографы, пользуется спросом у любителей пленочной фотографии и сейчас».

Теперь каждый желающий мог запечатлеть важные моменты своей жизни самостоятельно. Таким фотолюбителем был и Николай II, у которого было несколько моделей таких фотоаппаратов. Конечно, качество получаемых изображений было довольно посредственным, но вызывало неподдельный интерес и самые яркие эмоции.

В 1925 году была выпущена маленькая компактная фотокамера Leica (сокр. от Leitz Camera — «камера Лейтца»). «В рабочее положение она приводилась элементарным выдвижением объектива, поэтому ее можно было смело положить в карман пиджака. Заряжалась же она специальной кассетой, куда была вставлена уже 35-миллиметровая пленка. Однако первая Leica была чрезвычайно дорогая, в отличие от своего предшественника Kodak Brownie, стоившего всего 1 доллар».

Одновременно с «лейкой» — при самых необыкновенных обстоятельствах — появилась камера, ставшая легендой. «В колонии для беспризорников, которой руководил Антон Макаренко, был создан фотоаппарат — копия немецкой „лейки”. Внешне два аппарата было не отличить, однако о взаимозаменяемости и схожести их деталей не могло быть и речи. „Наш” фотоаппарат назвали „ФЭД” (сокр. от Феликс Эдмундович Дзержинский). Оба эти фотоаппарата были удивительно маленькими. Поразительно, но их размер полностью совпадает с размером современного айфона».

Вскоре именно с этими фотоаппаратами в руках на огневые рубежи вышли фронтовые репортеры Второй мировой войны. «На „лейку” великий фотограф Евгений Халдей сделал два самых знаменитых снимка периода Великой Отечественной войны: начало Второй мировой войны и ее окончание — взятие Рейхстага. Оба этих изображения были „среднеплановыми”— в этом состояла особенность „лейки”. Для нее выпускалось всего шесть объективов, и только два из них были телеобъективами, то есть приближающими объект съемки. Поэтому чаще всего снимали средний план в упор».

Еще одна особенность состояла в том, что фотографы могли только представлять, что у них получится, а сам кадр не видели. Фронтовые корреспонденты говорили, что приходилось надеяться только на собственное мастерство, опыт и в какой-то степени даже на удачу.

Новый этап наступил, когда в конце 50-х годов 20 века появилась камера Nikon F. Ее изобретение произвело настоящую революцию в фотографии. В этой камере впервые появился зеркальный видоискатель, а самое главное — у нее было огромное количество объективов, в том числе телеобъективов. Теперь фотограф мог видеть, что получится в кадре. «Камера была „неубиваемая”, так как в ней использовался титановый затвор, в то время как у „лейки” были матерчатые створки, которые замерзали при -12, и снимать было уже невозможно. Фотографы того времени окрестили аппарат „шайбой”, ведь он был таким же прочным и надежным».

Следующая модель Nikon F3 сделала фотографию еще более доступной. Кстати, звук затвора именно этого фотоаппарата мы привыкли слышать в камерах своих телефонов. В этом фотоаппарате впервые появился и автоматический режим — пока только по выдержке.

Все это привело к тому, что количество людей, увлеченных фотографией, становилось все больше, сильно поменялся и образ фоторепортера. «Фотограф с „лейкой” ходил и с улыбкой, параллельно беседуя с человеком, тихо делал кадр и уходил. Тот, кого фотографировали, даже не успевал понять, что произошло. Фотограф с фотоаппаратом Nikon F уже мог даже не подходить к человеку, а снять его из-за угла, и человек даже не подозревал, что был запечатлен. Ну, а с аппаратом Nikon F3 у репортера было вообще огромное количество возможностей. Он открывал дверь ногой, залетал в кабинет, делал множество снимков и тут же убегал», — рассказывает Сергей Владимирович.

А вскоре на рынке производителей фотоаппаратов появилась сейчас уже не существующая фирма Minoltа, сделавшая то, что до нее не смог никто. «Компания создала первую в мире доступную по цене полностью автоматическую камеру. Она же была торжеством электроники — камера работала только на батарейках».

С тех пор между компаниями началась борьба за внимание фотографа. Nikon уверенно занимал лидирующие позиции, пока в 1989 году не появился Canon EOS-1, который отличался быстрым автофокусом. «Эта камера стала стандартом на долгие годы и завершила процесс деления на любителей и профессионалов. В ней уже не нужно было делать ничего — только вставить пленку».

Все более усовершенствованные, удобные и революционные модели появлялись не только на западе. Советский Союз тоже вошел в историю фотографии. «Правда, отличились мы не инновационными моделями и способами производства, а количеством производимой продукции. В Советском Союзе выпускали самые массовые зеркальные камеры мира — Зенит-Е и Смена-8М. По соотношению цена-качество им не было равных на мировом рынке».

А что же дальше — спросите вы. А дальше началось безостановочное движение к цифровому изображению. Сейчас мы уже не проявляем пленку в домашних лабораториях, не считаем количество отснятых кадров, хотя иногда и стоило бы. Фотоаппарат прочно вошел в нашу жизнь, теперь он — неотъемлемая ее часть.

Но неужели с каждым новым шагом к все более и более качественному цифровому изображению, мы забыли о пленке? Вы удивитесь, но нет. Многие люди, увлекающиеся фотографией, очень ценят пленочную фотографию. Но за что же? Конечно же, за атмосферу. Пленочная фотография таит в себе какую-то тайну. Эти снимки уносят нас в мир прошлого столетия, в то же время показывая, что все достижимо. Ведь сейчас, взяв в руки такую камеру, сложно поверить, что ей пользовались всего лишь двадцать лет назад.

Лично для меня пленочная фотография является чем-то волшебным, и некоторые из своих снимков я делаю при помощи фотоаппаратов Смена-8М и Зенит-122. Сам процесс просто завораживает. То самое чувство, когда ты не можешь сразу увидеть результат, а кадр уже сделан, это волнение и мысли: «только бы не засветить» или «хотя бы один из тридцати шести получился», а в конце, когда ты видишь снимки, пусть и не все удачные, они кажутся тебе самыми дорогими, ведь в них вложено столько сил, а самое главное — твоя душа.

Еще как бывает. И не только у нас. Есть немало проектов, серьезно учитывающих мнение аудитории, для которой они делаются. Например, во всероссийском книжном конкурсе авторов книг для детей и подростков «Книгуру» за детским жюри остается последнее слово. Потому что ребята — представители главного читателя книг, поданных на премию.
Но там система устроена немного иначе. Сначала взрослое жюри отбирает умные, талантливые, профессионально написанные книги взрослых же писателей, а потом детское жюри называет лучшее, по их мнению, из хорошего.



Арбитры детского жюри не всегда согласны друг с другом в своих оценках

Участники «Медиатона» — начинающие фото- и видеооператоры, монтажеры, журналисты. Поэтому оценивать их работы нужно особенно внимательно и ответственно. Критиковать, но конструктивно. Поощрять, но не захваливать. И взрослому-то жюри непросто приходится.
Да, на «Медиатоне» два жюри — взрослое, профессиональное и детско-юношеское. Взрослому жюри проще обозначить критерии, по которым будет оценено мастерство авторов ролика. Зато ребята из детского жюри лучше понимают своих товарищей и могут, например, обнаружить интересную, но недостаточно хорошо воплощенную задумку.
И, конечно, юные арбитры голосуют за всех, кроме себя и своих. Только за коллег с других площадок.

Легко ли быть арбитром?
Самое сложное — отсмотреть все ролики тура. Их слишком много. Затем нужно примериться к критериям, понять задание. Обратить внимание на детали, не упуская главного.
Поскольку «Медиатон» — конкурс не только мастерства, но и творчества, арбитры детского жюри чисто теоретически могут поставить высокую оценку ролику, не полностью совпадающему с требованиями. Но тогда они должны аргументировать свой выбор — почему это хорошо, несмотря на ошибки и нарушения.
Все это очень непросто. Поэтому с 2020 года у детского жюри появился куратор, старший коллега, готовый объяснить и посоветовать, на какие недочеты работ можно закрывать глаза, а какие все-таки непростительны. А еще куратор при необходимости поможет юным арбитрам заполнить документы, необходимые для судейства.

В начале инструктажа Светлана Лаврентьева предложила ребятам внимательно изучить руководство по подготовке к туру, в котором подробно описаны требования к выполнению задания и спецзадания, к написанию эссе, оформлению титров и так далее. Соответствие этим требованиям и будет основным критерием оценки.

Делимся некоторыми «арбитральными» лайфхаками Светланы Витальевны, чтобы понимать, как будут оцениваться ролики:

Арбитрами детского жюри могут стать победители прошлых «Медиатона», а также заслуженные, активные и достаточно профессиональные участники других проектов «НАШпресса».

Способ один: снимать лучше, больше и талантливее, чем вы можете. Каждый день «перепрыгивать» через себя. И тогда в один прекрасный день организаторы «Медиатона» напишут вам: «Здравствуйте! Мы хотим пригласить вас в арбитры детского жюри».