Футбол — это балет для масс. Дмитрий Шостакович. Россия. Чемпионат мира по футболу. Хочется разобраться и выяснить, сможет ли наша сборная одержать победу! Для многочисленных российских болельщиков это кажется недостижимой мечтой… Но так ли она недостижима?!
И отвечу на этот интригующий вопрос я — историк футбола, Владислав Плотников. Побежали скорее пробивать пенальти по фактам и аргументам!
Чтобы во всем разобраться, нам не обойтись без тщательной подготовки. Поэтому я сделал разминку: надел футболку и шорты, вратарские перчатки и погрузился в тему исследования. Внимательно изучив записи футбольных матчей с участием нашей команды, я заметил следующие факты, влияющие на стиль игры. Игрокам нашей сборной явно что-то мешает. Они словно не могут перейти на чужую половину поля, а если это им удаётся, какая-то неведомая сила буквально запутывает им ноги.
Так, стоп, я отбросил в сторону мысли о сверхъестественном, это должно объясняться с научной точки зрения. Может противники подавляют силой взгляда нашу сборную? Навряд ли… Они не смотрят в глаза врагу, им важно не потерять мяч из виду. Так в чём же тогда дело? Открыв ящик Пандоры, мы узнаем, одержит ли наша сборная победу на Чемпионате мира по футболу 2018!
Силу русскому человеку придаёт земля родная и не только физических сил, но и духовных. Когда отступать некуда, мы сжимаем кулаки, ну, или в нашем случае, затягиваем потуже шнурки на бутсах и бъём в ответ по врагу. Пусть каждый поверит, что это будет девятка в ворота с левой ноги. Вы задавались вопросом, почему лишь один член нашей сборной, вратарь Игорь Акинфеев держит удар противника? Внимательно пересмотрите матчи, и вы увидите как из перчаток нашего вратаря что-то высыпается при особо сильных ударах. Мельдоний? Стероиды? Запрещённые препараты?
Нет! Русская земля! Теперь этот препарат доступен каждому игроку нашей сборной.
Мы выяснили проблему. На слабую игру наших футболистов влияла чужбина. Но в этот раз мы на своей территории, а как мы знаем, кто к нам с мячом придёт от мяча и погибнет!
Владислав Плотников, #642 Параллакс, школа № 2045, Москва / фото: Алексей Листов
Комментарий арбитра-редактора К сожалению, немало ошибок, некоторые поправлены при оценке.
В этом учебном году я закончил 10-ый класс, в следующем году меня ждет сдача экзаменов и поступление в вуз. Только вот я до сих пор не определился с выбором профессии
С 4 по 8 июня 2018 г. проходила начальная военная подготовка юношей 10-ых классов Горноуральского городского округа. Так как я окончил 10-ый класс, мне посчастливилось попасть на эти сборы. Мы занимались строевой, тактической, физической и огневой подготовкой.
Бегали длинные дистанции на скорость, на время разбирали и собирали автомат, а еще подтягивались, стреляли из пневматических винтовок, метали гранаты, учились одевать противогазы. А в свободное время делились на команды и расходились играть в футбол, волейбол и баскетбол. Также нас учили подчиняться приказам командиров, отвечать по уставу. Например, вместо вопроса «Можно?» надо говорить «Разрешите?». Когда один из парней, проходивших подготовку, спросил: «Можно?», боец спецназа, который готовил нас, ответил: «Можно только Машку за ляжку, а тут нужно говорить «Разрешите». В целом мне понравились сборы, но они длились всего 5 дней, и эти дни пролетели как один.
Руководитель военных сборов подполковник в запасе Роберт Мирзаевич Якупов внимательно следил за всем, что происходило на стадионе «Импульс» села Николопавловского, где проходили учения. Мне удалось взять у него интервью.
Расскажите о себе, как долго вы находились на военной службе?
Я руководитель муниципального ресурсного центра учителей ОБЖ Горноуральского округа, подполковник запаса Якупов Роберт Мирзаевич. Работаю преподавателем ОБЖ в школе № 3 п. Черноисточинск. До того как я устроился в школу преподавателем, я отслужил 28 лет в ракетных войсках стратегического назначения.
Почему вы выбрали именно военную службу?
В наше время молодежь стремилась стать космонавтами, военными, летчиками, поэтому я выбрал эту профессию.
Что больше всего вам нравится в вашей профессии?
Больше всего во время службы мне нравились дисциплина, взаимовыручка, товарищество.
С какими трудностями вы сталкивались?
Трудности были, особенно в начальные годы службы, когда я окончил Серпуховское высшее военное училище ракетных войск им. Ленинского комсомола. Меня назначили в 42-ую ракетную дивизию, недалеко от города Нижний Тагил. Впервые годы было трудно привыкать к такой обстановке еще и потому, что я находился вдали от семьи.
Какие особые качества и навыки нужны человеку, чтобы стать военным?
Самое главное — нужно любить свою Родину и быть целеустремленным.
Насколько военная служба изменила вас как человека?
Военная служба меня изменила очень резко. В гражданское время я работал после школы, после окончания 10 класса (в советское время их было 10), хотел поступить в гражданский вуз, но не смог. Тогда решил подать документы в Серпуховское училище. Жизнь военного требует соблюдения определенных границ, нужно уметь выполнять все по уставу, подчиняться приказам командиров. Это не каждому дано, поэтому приходилось перевоспитывать себя.
О чем стоит предупредить тех, кто собрался получить такую же профессию, как у вас?
Нужно учиться, хорошо сдать экзамены, в Серпуховском военном училище требуется, например, математика, физика, русский. Еще нужно иметь боевой настрой и сдать физические нормативы: подтягивания, бег, отжимания, так как все военные училища учитывают отличную физическую подготовку поступающих.
Спасибо вам за то, что уделили мне время, которого у вас и так немного.
Пообщавшись с этим человеком, я понял, каких способностей требует профессия военного. Лично для себя я не отрицаю возможности поступления в военное училище. Об этом впервые задумался на военных сборах.
Никита Шмелёв, 11 кл., #1260 Переплет, школа № 24, Горноуральский / фото: с сайта Горноуральского городского округа.
Военные сборы (1 шт.) Для просмотра кликните на картинку
На днях мы (школьная редакция газеты «Переплет») нанесли визит человеку, чьё детство пришлось на годы войны. Однако, несмотря на трудности, она считает, что жизнь удалась, и, даже если бы представилась возможность вернуться в прошлое, чтобы исправить допущенные ошибки, — она бы не стала ничего исправлять. И если бы вернулась, то лишь за тем, чтобы пережить те моменты вновь. Мгновения радости или горести? Не важно. Ведь жизнь была насыщенная, интересная
Зовут её Вера Михайловна Рудницкая. В нашем поселке ее знают многие, она активный и неравнодушный человек. Взять интервью у уважаемого ветерана нам подсказали в поселковой социальной службе.
Когда мы пришли к ней в гости, у каждого сложилось впечатление, будто он зашёл к себе домой. Так уютно! Атмосфера дома, в котором рос и делал первые шаги, места, с которым связано множество тёплых воспоминаний и историй. Различные картины на стенах, множество вещей, сделанных своими руками, дорогих сердцу как память о родных и близких. Стол был накрыт, и нас уже ждала гостеприимная хозяйка. За чаем в непринужденной обстановке началась наша беседа.
Рассказ Веры Михайловны был долгим и содержательным, однако слушали мы её, раскрыв рот! У неё очень приятный голос и хорошо поставленная речь. Интересные сравнения и эмоциональная подача сделали своё дело. Сложилось впечатление, будто мы всю её жизнь были рядом и наблюдали то, о чём она рассказывала. Поэтому я решила предоставить слово самой рассказчице, лишь разбив на части её жизненную «повесть».
Родилась и выросла в небольшом городе Каменск-Уральском. Когда началась война, мне было всего 2 годика, но я многое помню.
«С тех пор я никогда не вру…»
Шла зима 1944 года. Мне тогда было 5 лет. Я ходила в садик. Отпроситься в то время с работы нельзя было, поэтому мама мне дала месячную карточку на хлеб: положила в кармашек платья, булавкой пристегнула и наказала: «Верочка, придёшь в садик, зайдёшь к директору, отдашь ей. Она отрежет, сколько надо, а ты скажешь, чтобы она обратно прикрепила карточку булавочкой. Поняла?» Пришла. Всё сделали, как и полагалось. В тот день я была дежурной в садике. Нужно было полить цветы. Все уже ушли. Как и во всех садиках у нас были шкафчики, скамеечки. До сих пор не понимаю, зачем я тогда отстегнула карточку и положила на полку, где лежали шаль и шапка. Закончив дежурство и начав сборы домой, карточку я не обнаружила. Под всеми скамеечками проверила, на полках, под шкафчиками, в карманах — нигде нет. Тут уж страх на меня напал.
Там был мальчик лет 16, глухонемой, крепкий такой; носил дрова к печкам. Однако спросить у него я ничего не могу — не знаю, как с ним объясниться. Так что кармашек добросовестно застегнула, оделась, шаль еле-еле завязала и покатила домой грустная. Тогда у нас ещё было затемнение: завешивались окна тёмной тканью, все щели закрывались, чтобы с улицы ничего не просвечивало, потому что, как выяснилось, до Урала немецкие самолёты долетали. Видимо знали, что сюда были эвакуированы крупные предприятия, заводы военно-промышленного комплекса. Может, и летали на разведку, или бомбить…кто знает… Снежок пролетал. Темнело. Жили мы на центральной улице, в полуподвальном помещении. И вот иду в потёмках, расстегну пальтишко, проверю кармашек, потрогаю — нет карточки. Мне всё казалось, что она там лежит. Несколько раз так делала, и, конечно, ничего не обнаружилось. Долго шла: то расстегнуть не могу, то застегнуть не получается. Пришла домой «без лица». Мама спрашивает сразу:
— Ну что, Верочка, чего так долго? Карточку-то принесла?
— Карточку я держала в кармашке, проверяла всё время. Когда решила удостовериться последний раз, её уже не было.
— Как не было?! А ты отдала? Тебе отрезали?
— Отрезали.
— В кармашек положили?
— Положили.
Тут я уже в рёв:
— И отдала, и положили…
Тут мама схватила шаль, шапку свою, пальтишко накинула, валенки; я ещё была не раздета. Пойдём,- говорит, — посмотрим, где ты шла. Бежим. Ветер. Снег идёт. Темно. Ничего не видно. Она наклонилась, со мной за руку до садика добежали, и потом обратно. А что там можно было найти? Она уже не соображала от страха. Как жить-то теперь? Пришли домой. Она валенки сбросила, села на кровать. Никакая. Я смотрю и не знаю, что говорить.
— Тебе точно от карточки отрезали?
— Точно.
— Как хорошо, а то ведь тебе и хлеба бы не давали в садике.
Этот случай мы ещё вспоминали много лет. Мама всегда плакала, говоря, что в то время мне, 5-тилетнему(!) ребенку, хлеба бы не давали. С тех пор я никогда не вру.
Быть может, если бы я сказала правду, сходили бы до этого парня, расспросили, и, возможно, он бы посовестился, отдал. Нам пришлось продавать вещи, чтобы хоть как-то выжить в тот месяц. Ничего, прожили (улыбнулась рассказчица).
«Извините за бедность…»
Папа вернулся с фронта в 1946. Мы переехали в другую квартиру, но она тоже была неважная. Корову завели, коз и курочек. В классе у нас была девочка Любочка. Такая хорошая! Добрая! Отзывчивая!
Однажды она и ещё пара человек не пришли в школу. Так было заведено, что когда кто-то не приходил, его шли навещать, и вот мне нужно было идти к Любочке и узнать, в чём же дело. Нашла её дом. Постучала. Люба открыла сама. Квартирка у них была очень небольшая: в длину метра четыре, а по ширине около двух — двух с половиной. Две кровати стояли по бокам, у самых стен и между ними тумбочка, маленькая печка, буржуйка, скамеечка, на которой стояло ведро с водой, вешалка на стене. Одна кровать была застлана байковым одеялом, а на второй были лишь голые доски. Поговорили немного…
— Люб, а как вы спите?- удивлённо перевела я взгляд на одноклассницу. Вижу, что матрасов нет.
— А мы с братиком вместе, — улыбнулась Любочка.
— А чем укрываетесь?
— Пальто. Маминым пальто и моим.
Я была в ужасе. Придя домой, рассказала родителям, как сходила, как Люба живёт. Папа обратился к маме:
— Таня, надо бы матрасик собрать; одеяло, подушку дай и простынь.
Всё собрали и пошли мы с папой к Любе.
«Будешь носить Любочке литр молока каждый день, — сказали родители, — а если из школы ходить вместе будете, пусть к нам заходит, кушает». Мы и сами были не богаты, но была картошка своя, молочко.
Однажды пришла мама Любочки. Мы её раньше никогда не видели, т. к. она всё время пропадала на работе. Была секретарём. Она мне показалась такой красивой! Очень приятная женщина, высокая. Она пришла благодарить моих родителей.
Спасибо, — говорит, — вам большое! И извините… извините за бедность.
Моя мама так плакала после этого. Навзрыд. Спустя время, когда мы уже учились в четвёртом классе, Любу разыскали родственники из Ленинграда, и она уехала к ним.
Вместо послесловия.
Ребята, нужно беречь жизнь. Очень. Надо приобрести хорошую профессию, и в то же время, я ещё внукам своим говорила, что помимо высшего образования должна быть и какая-то рабочая специальность.
— Вот, например, Серёжа. Кем мечтаешь стать?
— Врачом.
— Хорошая профессия, однако, у тебя есть увлечение — фотография. Ты можешь выставки потом делать, но это со временем, если захочешь. Это же очень интересно!
Не сержусь на нынешнюю молодежь, считаю, что она умнее нас, лучше, красивее. Сколько они знают!
А еще, дети, разговаривайте со своими родителями, бабушками-дедушками. Столько тепла почерпнете, мудрости научитесь. Разговаривайте!
Уходя от Веры Михайловны, мы пообещали прийти еще не раз, пожелали здоровья и долголетия.
Лично у меня осталось ощущение светлого и мудрого человека. Она угощала нас как самых родных людей, во время рассказа, бывало, плакала…
Однако улыбалась вновь и вновь, читала свои стихи и цитаты великих людей.
Вера Михайловна своим рассказом изменила мою жизнь. Я ушла совершенно другим, новым человеком.
Многое осознаётся именно в беседе с пожилыми людьми. Они дают возможность на некоторое время переместиться в их молодость и узнать о той жизни чуть больше, чем написано в книгах. Их рассказы «отрезвляют» и раскрывают глаза на то, чему не придавал значения ранее. Необходимо ценить жизнь, жить здесь и сейчас, ведь время идёт…а моложе от этого мы не становимся.
Мария Крюкова, #1260 Переплет, школа № 24, Горноуральский / фото: Сергей Бельников
