Экскурсовод Маша с чудесной улыбкой выдала ребятам резиновые подушечки, чтобы садиться на пол в любом месте огромного белого пространства, планшеты, бумагу и ручки и начала свой разговор с ними, который длился два часа, перемещался по лестницам и залам, замирал на креслах-трасформерах, когда на листах бумаги появлялись фрагменты конструкций, и пришёл к своему завершению в мастерской, где родились из несовместимых, казалось, материалов странные и красивые сооружения
Всего одно мероприятие культурной программы Дней школьной прессы России в Москве выбрали Акценты. Из многих предложенных всего одно, справедливо предполагая, что четыре дня Большой игры мы будем смеяться, придумывать, снимать, готовить подиумы, пытаться всё понять и узнать, брать интервью на кафедрах, а монтировать, обрабатывать и загружать фото, писать статьи будем вечерами и ночами дома. И дай бог, хоть немного поспать, а не то, что сходить на экскурсию. И остаётся у нас один свободный день — пятый, в который мы тоже не хотим разбрызгиваться по многому разному, а погрузиться в одно. И одним этим стала ГЭС-2. Да, мы провели там целый день. И впечатления были у всех, и были они странные и неоднозначные, как и само пространство, пригласившее нас.
Чтобы как-то собрать всё в одно, мы вспомнили наш старый проект «Бусины смысла», когда каждый рисует своё и всё нанизывается на нить, чтобы создать общую картинку, общие, одни на всех, бусы понимания.
Хотя бусы ГЭС-2 будут скорее бусами ощущений. Такое уж это пространство.
Бусина первая
Безвкусное или эстетичное?
Арина Гилязетдинова, 7кл школы 1358
Чистить яйца с острого конца или с тупого? Вроде такой пустяк. Не правда ли? В произведении Джонатана Свифта «Путешествие Гулливера» разделились мнения жителей Лилипутии и Блефуску. Из-за этого началась настоящая война, шесть восстаний и многочисленные казни протестующих.
А возможно ли, чтобы такие страсти кипели не в книге, а в жизни? И не где-нибудь, а в Москве.
Несоразмерное или аккуратное?
Непонятное или лаконичное?
Безвкусное или эстетичное?
И это современное искусство около ГЭС-2. А именно скульптура «Глина № 4».
Мнения насчет этой скульптуры разделись. Одни считают ее шедевром, а другим она совсем не нравится.
Споры вокруг Глины не так серьезны, как у Свифта, хотя достаточно горячи. Отношение у моих знакомых к скульптуре разное. Но это и неплохо, ведь искусство на то и искусство, чтобы…
Бусина вторая
С маленькой буквы
Полина Раймова, 9кл
очень странно, конечно, железные балки ассоциировать с облаками. с ватой.
ощущения создают люди, отчасти — фасад — такой белый, тяжёлый, но не давящий, обволакивающий.
когда впервые заходишь в ГЭС-2, городскую и бывшую, становится очень-очень тепло. не от людей поначалу, а просто в помещении, это мне почему-то запомнилось первым. с этим же остаётся ощущение, что никуда ты и не входил. улица не где-то там, она сосуществует и дополняет, все очень близкое. и просторное. первые секунды есть ощущение потерянности — потом, правда, привыкаешь.
именно оставшееся «ГЭС» ей необычайно подходит, звучит, буквы друг дружку стройно дополняют, как люди это здание. и оно же их — симбиоз творения и творцов, мне нравится, и кто-то из мыслителей обязательно бы это дальше в жизнеутверждающее что-то вывел, но — не сегодня. «Г» и «С», звонко-глухо, как должно, как музыка на этажах, соединённо почти по-математически буковкой «Э» посерединке. Дом Культуры, технично выверенный, как напоминание о неразрывности. пока мне всё очень, очень нравится!
кофе.
и, опять, обратно: вглядывание, такая редкая, но приятная тишина в юных лицах, созерцание изнанки, не наружности, выставки нет. пока нет… пусть и без красок, почти больнично-белого, приятно к себе располагающая ГЭС. вторая.
значит, где-то должна быть и первая.
Бусина третья»
Пустота…
Летите,
в звезды врезываясь…»
Лена Свистова, 9кл
Только продолжение и посыл у нас не те, да и не Маяковский даже, ну, и капельку не в звезды. Но все-таки более емко и точно не опишешь ГЭС-2. Она оказывается пространством без ощутимых границ, между улицей и помещением они размыты, рамки сознания пропадают и невидимы так же после попыток создать и понять абстрактное.
С неоднозначной статуи и синих труб начинается станция. Массивное стальное подобие, на слепки глины наваленное прямо между каналом и арт-пространством, высоченные ненатурального цвета цилиндры пытаются уже перед входом что-то сказать. И, может, они шутят над нашим собственным размером? Дают возможность почувствовать себя мельчайшей крошкой на столе мира? Однако же когда перетекаешь в пространство ГЭС, ощущение мизерности не уходит. Однотонная белизна и шумная пустота выбивают понятие размера полностью из головы. Действительно шумная. Громогласные звуки движения перебивают мысли, настройка механизмов пустоты, к которой надо привыкнуть.
И вроде бы можно повиснуть на платформе и найти каждого крошечным, а себя, лицезреющего, огромным, а потом увидеть тех, кто стоит вроде бы на той же платформе и вроде бы недалеко, но и они такие же маленькие, а значит, и ты с ними наравне. И все вы размеренно кружитесь единственными пятнышками цвета по этой чистоте, возможно, незаметно даже подлетаете. И можно в конце концов наткнуться на громадную стеклянную дверь, сквозь которую с усилиями вливаешься во двор с березами. Деревья поднимаются в холм, а мы по их скрытой тропе на мостовой выступ. И березы что-то говорят, свежо и эхом, и не умолкают, и у каждой свой голос, а корни их совсем-совсем близко — приложи ухо, слышно будет и тихий земляной шепот.
А потом все заворачивается, зацикливается, становится в круг, но конец которого на уровень выше начала, а то есть — в спираль. Тот самый канал и скульптура слепков глины, только смотришь на нее уже выше, вот кто тут теперь крошечный и безразмерный, вот речушка, которую можно вылить в один стакан и вот куча, из которой можно долепить Давида. Но… теперь оно меньше тебя, теперь его уже не хватает, и надо будет пройти после горделивого триумфа по тому же пути обратно, чтобы вернуть свои невесомые масштабы.
Бусина четвертая
Материалы пустоты
Анна Михайлюк, 11кл
Законченностей так хочется, а их нет, даже если они они кажутся. И ГЭС-2 мне показалась на моменте юности после душной и золотой старости, полной славы зрелости. Организм живее всех живых, идея, утопия, нереальность совсем и всё же очень такая человеческая.
Летучий корабль, где сны и дожди проходят мимо, как солнце, отлетая от белых стен. А им ничего и не нужно, они из всего уходящего делают оболочку, из всех кричащих выбивают себе вывеску. А земля, она корабль, не тянет к себе и не пачкает, она его движет и машет руками-берёзками.
Когда заходишь, ловишь камень в груди, нытьё в голове и классический ком в горле, думаешь, странное место, а странный в итоге ты. Оно летает, ты топчешься, а тебя всё равно поднимает и пружинит в себе мутного, спящего тебя.
Хочу всем честно признаться, у меня голове пусто, и хоть пустота разная бывает, у меня самая обычная. В ней не продираешься сквозь мерный стук тишины, в ней не растворяешься с улыбкой, у меня она самая настоящая пустота, в ней ничего, совсем. Только ватная тяжесть прибивает мысли, поэтому в голову не заходишь.
Но так уж бывает, что когда пустоты смешиваются, приходится туда, в голову, заходить, всё вокруг регулировать и приговаривать, нормально, ладно, нормально.
Такая эта пустота оказалась с крыльями, она оказалась душа, да и пустота оказалась лишь видимая, а внутри начинённая деталью, мыслью. Вообще, не пустота в итоге, только прикидывается.
Озеро в ней, настоящее озеро. Топит с улыбкой, и все вдруг видят, никакой ты не волшебник, только смешно качающийся на балке обманщик. И корона у тебя не настоящая, соломенная.
