Лучшая теория права — добрая нравственность, и она должна быть в сердце независимо от этих отвлеченностей и иметь своим основанием религию.
комментарии к афоризму
Мы — инженеры!
комментарии к афоризму
Россия — держава могущественная и счастливая сама по себе; она никогда не должна быть угрозой ни для других соседних государств, ни для Европы. Но она должна занимать внушительное оборонительное положение, способное сделать невозможным всякое нападение на нее.
комментарии к афоризму
Я не доживу до осуществления своей мечты; твоим делом будет ее закончить…» (умирая, император данными словами завещал сыну Александру отменить крепостное право).
Цитаты из произведения Н.М. Карамзина «История государства Российского», 1816-1829. Том 1. Предисловие, 1815
История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего.
Правители, Законодатели действуют по указаниям Истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие. Но и простой гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и Государство не разрушалось; она питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества.
Любопытство сродно человеку, и просвещенному и дикому. На славных играх Олимпийских умолкал шум, и толпы безмолвствовали вокруг Геродота, читающего предания веков.
Не надобно быть Русским: надобно только мыслить, чтобы с любопытством читать предания народа, который смелостию и мужеством снискал господство над девятою частию мира, открыл страны, никому дотоле неизвестные, внеся их в общую систему Географии, Истории
Как Естественная, так и Гражданская История не терпит вымыслов, изображая, что есть или было, а не что быть могло. Но История, говорят, наполнена ложью: скажем лучше, что в ней, как в деле человеческом, бывает примес лжи, однако ж характер истины всегда более или менее сохраняется; и сего довольно для нас, чтобы составить себе общее понятие о людях и деяниях. Тем взыскательнее и строже Критика; тем непозволительнее Историку, для выгод его дарования, обманывать добросовестных Читателей, мыслить и говорить за Героев, которые уже давно безмолвствуют в могилах. Что ж остается ему, прикованному, так сказать, к сухим хартиям древности? порядок, ясность, сила, живопись. Он творит из данного вещества: не произведет золота из меди, но должен очистить и медь; должен знать всего цену и свойство; открывать великое, где оно таится, и малому не давать прав великого. Нет предмета столь бедного, чтобы Искусство уже не могло в нем ознаменовать себя приятным для ума образом.
Каждый век, каждый народ дает особенные краски искусному Бытописателю.
Искусное повествование есть долг бытописателя, а хорошая отдельная мысль — дар: читатель требует первого и благодарит за второе, когда уже требование его исполнено.
Где нет любви, нет и души.
Историк не Летописец: последний смотрит единственно на время, а первый на свойство и связь деяний: может ошибиться в распределении мест, но должен всему указать свое место.
Муж ученый и славный, Шлецер, сказал, что наша История имеет пять главных периодов; что Россия от 862 года до Святополка должна быть названа рождающеюся (Nascens), от Ярослава до Моголов разделенною (Divisa), от Батыя до Иоанна угнетенною (Oppressa), от Иоанна до Петра Великого победоносною (Victrix), от Петра до Екатерины II процветающею. Сия мысль кажется мне более остроумною, нежели основательною. 1) Век Св. Владимира был уже веком могущества и славы, а не рождения. 2) Государство делилось и прежде 1015 года. 3) Если по внутреннему состоянию и внешним действиям России надобно означать периоды, то можно ли смешать в один время Великого Князя Димитрия Александровича и Донского, безмолвное рабство с победою и славою? 4) Век Самозванцев ознаменован более злосчастием, нежели победою. Гораздо лучше, истиннее, скромнее история наша делится на древнейшую от Рюрика до Иоанна III, на среднюю от Иоанна до Петра, и новую от Петра до Александра.
МИФОЛОГИ́ ЧЕСКАЯ ШКО́ ЛА в фольклористике и литературоведении, сложилась у немецких романтиков в 1-й трети 19 в. (Ф.В. Шеллинг, бр. А. и Ф. Шлегель, бр. В. и Я. Гримм). Выявляла основополагающую роль мифологии в возникновении и развитии фольклора и литературы. Выдвинула проблему народности искусства, заложила основы сравнительно-исторического изучения мифологии, фольклора и литературы. Ср. Ритуально-мифологическая теория.
* * *
МИФОЛОГИ́ ЧЕСКАЯ ШКО́ ЛА, направление в исследовании фольклора и мифологии, сформировавшееся в Германии в первой половине 19 в. и получившее распространение в других странах Европы, в том числе и в России.
Зарождение мифологической школы связано с романтической теорией мифа Ф. Шеллингаи братьев А. и Ф. Шлегелей. В трудах Я. Гримма, особенно его «Немецкой мифологии» (1844), представление о мифологии как бессознательном творчестве народа и первоначальном ядре, из которого возникли сказка, эпос и другие виды народной поэзии, сочетается с опорой на сравнительно-историческое языкознание.
Идеи мифологической школы в середине 19 в. разделяли А. Кун, В. Шварц, В. Маннгардт в Германии, М. Мюллерв Англии, А. де Губернатис в Италии, Ф.И. Буслаев, А.Н. Афанасьев в России. Отталкиваясь от идей Я. Гримма, эти ученые развивали собственные теории, которые подчас были далеки от идей основоположников школы. Так, одни ученые ставили целью реконструкцию древних «арийских» мифов (А. Кун); другие полагали, что содержание мифов сводится к осмыслению небесных (солярных, грозовых) явлений (В. Шварц); третьи рассматривали мифологию как своеобразную «болезнь языка» (М. Мюллер).
Для мифологической школы в целом были характерны представления об органической связи языка, мифологии и фольклора, о мифе как результате коллективного творчества и первоначальном ядре, из которого с течением времени развились все жанры фольклора. В рамках школы подчеркивалась тесная связь науки о мифологии с языкознанием, и в область изучения фольклора переносился сравнительно-исторический метод, разработанный на материале языка.
Если Я. Гримм занимался исключительно германскими древностями, то позднее целью мифологов стала реконструкция единой мифологии древних индоевропейцев. На работы мифологической школы наложил отпечаток романтический период в индоевропеистике, когда возможность реконструкции культуры и языка древних индоевропейцев представлялась вполне реальной и достижимой, а трудности, лежащие на этом пути, еще не вполне осознавались.
Мифологическая школа в России
Такие научные дисциплины, как сравнительная мифология, фольклористика, этнография, сравнительно-историческое языкознание, история древнерусской литературы, формировались в России середины 19 в. параллельно и в тесном взаимодействии друг с другом. Мифологические исследования сплетались с широким кругом проблем изучения языка, фольклора, традиционной народной культуры, древнерусской литературы.
Определенная специфика в развитии мифологической школы в России была обусловлена тем, что наука практически не располагает аутентичными записями древних славянских мифов; славянским ученым приходилось не столько изучать мифы, сколько воссоздавать их на основании фольклора и других косвенных источников.
Основоположником мифологической школы в России был Ф.И. Буслаев, который в 1850-х гг. выступил как талантливый последователь Я. Гримма. Впрочем, Буслаев критически относился к преувеличениям, которые допускали такие мифологи, как В. Шварц или А.Н. Афанасьев, а в 1860-1870-х гг. он все больше склоняется к теории заимствования.
Наиболее последовательным сторонником мифологической школы в России был А.Н. Афанасьев. В своем трехтомном исследовании «Поэтические воззрения славян на природу» (1865-1869) он попытался совместить подходы Я. Гримма и Ф.И. Буслаева с подходами, разработанными в рамках «мифологии природы» (В. Шварц), «арийской теории» (А. Кун) и лингвистической теории происхождения мифа (М. Мюллер). Он полагал, что уже в древности в верованиях могла быть определенная система, хотя сам народ о ней и предполагал. Афанасьев проследил, как целостная система мифологических представлений выстраивается на основе простейших оппозиций, обусловленных эмоционально-чувственным восприятием (свет — тьма, тепло — холод).
К так называемым «младшим мифологам» относят А.А. Потебню, А.А. Котляревского, О.Ф. Миллера, научная деятельность которых началась на рубеже 1850-1860-х гг. Потебня в своих работах «О некоторых символах в славянской народной поэзии» (1860), «О мифическом значении некоторых обрядов и поверий» (1865), «О доле и сродных с нею существах» (1867), «Переправа через воду как представление брака» (1868) дал глубокий анализ мифологической семантики многих образов славянской народной поэзии.
Критика мифологической школы
Мифологическую школу уже в 1850-е гг. подвергали критике такие серьезные ученые, как К.Д. Кавелини А.Н. Пыпин; в 1860-1870-е гг. к ним присоединились сторонники теории заимствования, теории широкого культурного общения между народами, исторической школы. Последовательно критиковал мифологическую школу А.Н. Веселовский в статьях «Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса» (1868) и «Сравнительная мифология и ее метод» (1873), а позднее — в неоконченной «Поэтике сюжетов».
По мнению А.Н. Веселовского, к подрыву мифологической теории привело открытие сходных мотивов и сюжетов у неиндоевропейских народов; многие этимологии, на основе которых отождествлялись боги разных индоевропейских традиций, оказались неверными; выяснилось, что Веды — не памятник древнейшей поэзии человечества, а произведение, созданное жрецами; все большие сомнения стали вызывать «солнечные», «грозовые», «звездные» и иные толкования мифов.
Зарождение культурной антропологии, этнографии, религиоведения сузило то поле, на котором строились концепции мифологической школы. Стало ясно, что единство индоевропейских мифологий имеет относительный характер, что отнюдь не все жанры фольклора восходят к мифам, и вообще соотношение фольклора и мифологии имеет весьма сложный и неоднозначный характер. Идея сведения сказок и былин к «природным» мифам была окончательно скомпрометирована эпигонами и стала объектом для пародий.
Между тем ученые, связанные с мифологической школой, оказали столь существенное влияние на становление и последующее развитие фольклористики, литературоведения, этнографии и науки о славянских древностях, что его инерция ощущается и в настоящее время. Нереализованные возможности, заложенные в трудах Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева, А.А. Потебни и других ученых-мифологов, выявляются по мере развития фольклористики, исторической поэтики, науки о славянских древностях, сравнительной мифологии, этнолингвистики.
Научная деятельность двух крупнейших русских филологов 19 в., А.А. Потебни и А.Н. Веселовского, началась с критического преодоления идей мифологической школы. При этом они сохранили то наиболее ценное, что она в себе заключала: идею о тесной связи языка, поэзии и мифологии, взгляд на смену различных форм художественного сознания как на закономерный исторический процесс, в котором каждая предыдущая стадия обусловливает последующую. Отталкиваясь от мифологических концепций середины 19 в., А.А. Потебня и А.Н. Веселовский создали взаимно дополняющие друг друга теории происхождения словесного искусства, в которых миф, мифологическое мышление и мифический компонент языка играли важную роль первоначального основания и исходного толчка. Именно в таком преобразованном виде наследие мифологической школы и стало достоянием науки 20 в.
Прочитала в форуме ваше сообщение по поводу бала. Вообще, лучше переписку вести через личные кабинеты, тогда она сразу в электронную почту приходит, а на форум я не часто заглядываю (сейчас вот эту страничку закрыла, меня отвлекли, и, простите, уже забыла, как вас зовут, поэтому обращаюсь без имени).
Информацию про бал можно прочитать в разделе «ТЗ-11. Бал» Все пояснения я писала еще года три назад, но они не устарели, принцип организации останется тот же. Команда нашего журнала проводила бал на финальных днях ВКШИ в 2008, 2009, 2010 года (в прошлом финальных дней не было). Оргкомитет и участники остались довольны, поэтому мы вновь в организаторах. Нужно понять, что бал — это не концерт, с одной стороны, — задача, чтобы танцующих пар было много, тутглавное — желание человека танцевать (дискотека бывает после бала). Танцы будут массовыми, хотя включаются и сольные номера, кто подготовил (отдельно при регистрации заявляются). Чтобы на балу дети могли танцевать, мы проводим минимум три репетиции. По опыту этого достаточно, чтобы а) ребята выучили несколько простых танцев (рег-тайм, полонез, полька в тройках, котильон) б)поняли общую структуру бала, кто, куда идет, что за чем следует. Ребята из «Класса» (они все журналисты, но танцуют, конечно, непрофессионально) обучают остальных несложным движениям. Наибольшая проблема только в движениях вальса — не все за три дня их успевают усвоить, поэтому лучше, чтобы ваши пары умели танцевать вальс. Если не умеют — не критично, просто не выходят на общий вальс. Сольные номера, желательно, чтобы были не хип-хоп, рэп, рок-н-ролл, а что-то ближе к классике (вальс, танго, что-то постановочное сюжетное). Мы пытемся создать хоть приблизительно бальную атмосферу, стилизацию под прошлое, и, поверьте, детям, которые кроме дискотек ничего не видели, это очень нравится.
С другой стороны, бал — это не дискотека: и музыка не та, и нельзя прийти совсем без подготовки, об этом я уже написала.
Были в прошлом письма девочек: хочу на бал, а пары-мальчика нет. Пусть готовятся — потому что будут общие танцы с переменой партнера, и находятся. представьте себе, мальчики без пары-девочки — прямо на финальных днях, на репетициях создаем смешанные (из разных изданий) пары, и дети получают все бальные удовольствия.
Когда будет, в какой день и время — не от меня зависит, оргкомитет еще точно не обозначил, но в один из последних дней, чтобы успеть провести три репетиции.
Где будет — аналогично, не в курсе, три предыдущих бала были в зале Культурологического лицея, тесновато, но терпимо. Те, кто не участвуют, — зрители.
Наряды — по возможности бальные, то есть девушки — бальные платья (либо просто нарядные, ниже колен, — это кто где достанет, у кого бывшие свадебные знакомых, у кого какие), труфли-босоножки, все привозят с собой; юноши — хорошо бы фрак, но при его отсутствии — обычный костюм или хотя бы белую (светлую) рубашку и брюки, туфли, не джинсы и кроссовки. В джинсах и кроссовках были попытки прийти на бал — самим ребятам смешно в таком месте в таком виде на себя смотреть, они понимают, что уровень культуры у них не тот.
Следите за объявлениями в дежурке оргкомитета. Как только будут точные данные по датам и месту — начнем регистрацию пар.
