Московский
культурологический лицей

На вешалке, вычищенная, выглаженная, всегда готовая «шкура читателя». Зачастую та или иная кофта становятся любимой после какого-нибудь приятного события. Да и события вспоминаю по той одежде, в которую была одета. Так и с повестью. Правда, в этом «парадном» костюме появилась небольшая неряшливость: записки с разными пометочками, галочками, смайликами и крестиками торчат из всех кормашков, проглядываются через ткань и «мех». Решила, по Вашему напутствию, в карманах разобраться, нацепив на голову лавровый венок и голубой хитон. И оказалось, что:

Самое интересное для меня подробности из кафе. В особенности его герои, их история, так как вокруг них разворачивается (запутывается) самое интересное, закручивается идея, на которой постоена вся повесть. О чем я: о статуе, о печатниках, о Медиуме и о самом кафе, ведь каждая комната — особый герой, детализированный, с характером.

Я обожаю походы героев в кафе. Читая, заранее знаешь, что повесть подбросит тебе новое, придуманное, неповторимое место, сюжет и очередную улику. Дверь кафе уже настраивает читателя на новый поворот сюжета. А Голос, встречающий героев — это проводник в другое пространство, первый коридор — своего рода портал.

Я обожаю обожаю штабы героев, разбор полетов, когда все складывается в одну систему, разбирается детально. Именно в этих беседах раскрываются секреты, вопросы получают долгожданные ответы. Иногда и сами герои (особенно молчаливый до поры до времени НикНик) припрятывают что-нибудь эдакое на самый пиковый, кажущийся тупиковым момент. Этими беседами движет интрига. Лицо меняет свою привычную форму, вытягиваясь в «глазастое» изумление.

Я всегда для себя вылавливаю из философских размышлений. Ведь местами повесть — детская до мозга слов. А вот иногда попадаются серьезные размышления. Они наталкивают на сравнения со своими жизненнными ситуациями, да и просто на запоминание.

Самое тоскливое, когда сюжет нуждается в развитии, изменении, герой требует своего раскрепощения, более яркого выражения, но позывные повести остаются неуслышанными. Лишь к сороковым главам дождалась Ритиного фурора. Хотя ей требовалось время, для того, чтобы откинуть в сторону свои странные предположения, например, о том, что кафе — место свидание НикНика или террористическогоа акта.

Меня бесит дурацкие читательские анкеты, заполненные абы как нибудь. В повести ничего не бесит.

Отчего меня просто воротит… Все же воротит от пропущенных эпизодов в начале или посередине авторских размышлений. Абсолютно не понятно, что именно хотел выразить в них автор, что он имел в виду, в какую сторону заводил свой монолог. Вариантов может быть великое множество, и вот от этой раскиданности идей, возникающей при попытках их написания, меня в прямом смысле воротит в водовороте мыслей. И ничего толкового не получается.

От чего героев хочется стукнуть. От того, что они забывают, что им говорили в кафе! Когда они прощупают собаку! Может, Чарлик — тот самым ПАЗЗЛище, которое забьет почти выложенную рамочку мозайки. А улики: Строчка сказала, на что способна каждая улика. Героям потребовался бы месяц, чтобы по ошибке или по случайности раскрывать их истинные способности. Ну так проверьте же вы их! С бубликом станет намного проще проникновение в кафе и в его комнаты. Только бегай сквозь стены с «бубликом в зубах».

Смекаешь? Перед нами хрестоматия, энциклопедия для пишущего человека. В ней можно черпать вдохновение, выразительные приемы, способы раскрытия сюжета. На ней можно учиться. В них я . И страх меня не берет — только так сам научишься плавать.

Я падаю в обморок от проведенной исследовательской работы авторов. Выявление истин приносит вклад и историю тоже. Обращение к разным источникам — библиотекам, музеям, позволяет выйти за грани «всему миру понятного и известного», внести в повесть килограмм неожиданности. Задумываешься о том, как сложно продумать сюжет, когда так много деталей, параллельных миров со своими правилами. Нужно, чтобы предметы с героями не забывались в страницах повести, ныряли и выныривали в тексте. От этого кружится голова, и наступает обморок)

Соединила все листочки, законспектировала, соединила, «состряпала колобок». Колобок — потому что циклично, понятно, без повторов. Самое главное, чтобы «шкурка читателя» в шкафу не запылилась, а бумажки в карманах не страшны. Наткнулась на приятные сюрпризы (как и в любой, ходовой одежде; самое главное перед стиркой их доставать). Теперь можно и в химчистку, чтобы в чистом костюме со свежими мыслями накинуться на продолжение.